Вячеслав Евдокимов - Белая Лебедушка [сборник]

Идёшь в грозу —
Ни зги в глазу,
В лицо порыв
Ветров — что взрыв! —
К земле пригнул…
Сплошной свист-гул…
Дожди кропят —
Мокрющ до пят…
Взгляд молний — хлыст,
Сечёт, ветвист,
Ох, ведьму темь!
Взъярён, затем,
Как будто пьян,
Бранит гром рьян,
Что, мол, на кой
Украл покой?!
И вновь спешат
Плеснуть ушат
Воды с небес:
— Знай наших, бес!
И призрак в тьме
То блеет «Ме!»,
То кажет пасть,
Спеша напасть;
Вдруг вынув нож,
Шипит: «Умрёшь!»
И за плечо —
Хвать! — горячо.
Аж стынет кровь…
И нервно бровь
Заходит вдруг…
Но мало мук!
Споткнёшься, — бряк! —
Из-за коряг,
Камней иль куч,
Но страх летуч
Заставит лгать:
— Нет, нет: то тать!
Вставай и мчись!
Но грязи слизь
С-под ног — вон твердь!
И слышно: смерть —
Рога козла,
Крадётся, зла:
— Попался, ишь…
Скользишь, скользишь,
Подняться чтоб,
Аж взмокнет лоб…
И сердце-друг —
В разнос: испуг!
Груз ноши вновь
Во тьме воловь,
И каждый грамм —
Что килограмм,
Гнетёт, как пресс…
Бредёшь уж чрез
Остаток сил…
Вовсю вкусил
Стихии мощь —
Шквал ветра, дождь,
Громов злой рык!
И жала пик
Ста молний враз
Кромсали глаз!
И грязи пуд —
Что хватка пут —
Держала ног
Прочь бег высок…
«Смерть! — призрак злой
Грозил, — Долой
Твердыню-дух,
Ты с ним — за двух,
Ничто же — без», —
Ум грыз и лез
Души на дно…
И вдруг! Родно
Сквозь толщу туч
Блеснул вниз луч —
Тонка игла!
Душила мгла
Пар сотней рук
Его, но друг
Лез их промеж,
Разверзнув брешь
В полнеба уж!
И мрак, как уж,
Пополз взигзаг…
— Так, милый, так
Его! — шепчу
В слезах лучу.
Он, как магнит,
Мой взор манит,
Мой огонёк!
Как мотылёк
В темь на свечу,
К нему лечу
И лащусть, трусь
О бок, и гусь —
Бежит — печаль…
— Да! Да! Отчаль
Вон, не шипи!
Изъяв шипы
Стихии злой,
Спасённый Ной,
Стою — павлин! —
Красы глубин
Не смерить чьей,
И горячей,
Да не молчком,
Кружусь волчком,
Как голубь-мил,
Луча вкруг, сил
Любовь сдержать
Не зря, где взять!
И не хочу!
Поклон лучу
Светилу дня!
Он всем родня,
Кому мил свет,
Потока нет
Кому теплей
Его. Так лей
Отраду всем
В неделю семь —
Семь! — дней-чудес
С своих небес!
— Так будет пусть! —
В ответ, и грусть
С меня — корой
Большой горой!
Стою, ах, чист!..
Души песнь-свист
Затмила птиц
И всех столиц,
Без лжи, прикрас
Артистов враз!
Ни как-нибудь,
А щедро грудь
Блаженно пьёт
Сам воздух-мёд!
Тропа мягка,
Стопа легка —
Взлечу вот-вот!
Водоворот
Как счастья люб!
Улыбка с губ
Порхает вдаль…
Вдруг сна вуаль —
Мне на глаза:
Виной гроза
Иль солнца блик,
Но сил родник
Иссяк моих…
Как звали их,
Уж птицы тут!
Свой гвалт плетут,
Поднявши шум:
— Пришло ж на ум
Ему спать днём!
Мечтой о нём
Мы грезим в ночь,
Чтоб превозмочь
Небес простор
И выси гор,
Крылом взмахнув,
Букашку в клюв
Схватить — птенцу…
Нет! Не к лицу
Днём мять постель…
Брести в метель
И в бури ад!
— Не виноват! —
Вдруг им сова, —
Пусты слова —
И смысл пустой.
Он за верстой
Версту всё мял,
Увидеть ал
Чтоб солнца лик!
Всяк тот велик,
Чья цель — краса!
И голоса
Уж птиц нежней:
— Дошёл он к ней!
Вьюнком вкруг ног
Блаженно лёг…
Ценней наград —
Ах, как им рад! —
Страсть, ласка рук:
«Спи, милый друг…»
……
…Шум говорка
Хвалил: «Зорка
Глаз хватка сов:
Любой засов
Откроет тьмы!
И рады мы
В лугах, лесу
Воспеть красу
И жажду тех,
Кто меж помех
Стремится к ней,
Не зря родней,
И грезит в сне,
Как о Весне!»

И были грозы погрознее!
Обуревал неистов страх,
Когда расплавленные змеи
Слепили, всё сжигая в прах!
В зверьё швырнуть умел хоть камень
Наш умный предок меховой,
Но падал ниц, зря молний пламень
И слыша голос громовой!
Вдруг осмелевши, в пасть пещеры
Огонь, обжёгшись, вон занёс,
Не зная радости в том меры,
Забыв про блох среди волос!
И пламя радостно лизало
Охапки сучьев, веток, трав,
Мигало глазом странным ало
Меж преклонённейших орав:
«Я озарю во тьме вам тропы,
Насытю, греючи бока,
Со мной не страха вы холопы,
Я ж бог ваш, сила кулака
И племенам соседним ужас,
Лишь дров старайтесь больше класть,
Потолще выбравши поленья!» —
И вот — в руках бразды правленья,
Ах, как приятны, хороши
И на зубок с огня — соседи,
Громила-мамонт, кабаны…
Волчищи пятятся, медведи,
Взирая ужас с стороны!..
К тем петухом кроваво-красным
Тропою тайной шёл в ночи…
Под тем, объявленным опасным,
Коптился дико: замолчи!
Иллюминировались залы,
Чтоб тьмищу роскоши узреть!
Ковались ружья и кинжалы,
И кандалы, и тюрем клеть…
Союз с огнём хранился свято:
Всяк урывал свой жирный куш,
Пылая страстью нагловатой,
Губя, губя невинность душ,
Себя лишь чтя, себя до глянца
Надраив солнечно хвальбой,
Не прекращая лжищи танца,
И с правдой попранной — злой бой!
И смачен гогот был, ехиден!
Заволочил всю землю смрад,
Аж солнца милый луч не виден…
Союз — злодей, союз — пират!
Отъелся жирный — с бегемота!
Огонь — взметнулся до небес:
— Подбрось-ка дров, есть, есть охота! —
И подступал, что пекла бес, —
Настырно, рьяно, нагловато,
Свой фрак атласный теребя…
А тех не то, что маловато,
А вовсе нет… — Тогда тебя
Заместо толстого полена
Слизну, мне дорог аппетит,
Пылать я должен непременно!.. —
И в пасть-костёр уж тот летит,
Вон растопяся, будто сало,
И испустивши смрадный чад…
— Твоё всё съем, ведь ты мне — мало! —
И пожирает, страшно рад,
Всё-всё награбленное злато,
Дворцы, заводы, города,
Поля и горы, лес и плато,
И в пар сухой — земли вода
С её ракушками, китами…
И алчной жадностью сверхщедр,
Огонь всласть рыщет — ах! — перстами
По кладовым земных уж недр…
И всюду пепел лишь пожарищ
И гарь-подруженька, едка…
Трещала блёсткая пирушка,
Витал экстазно-буйным хмель!..
Как вдруг!.. Земли-то, глядь, осьмушка
Живой у ног лишь, даль отсель
Изрыщи хоть надрывно глазом,
Как ни был б зряче он далёк…
Но хил в попойке трезвый разум, —
И на последнее налёг,
Слизал вон, в пепел превративши!
Планета жизни и надежд
Планетой смертной стала тиши
Без ярких радости одежд —
Живых существ, природы дивной…
Зато огня так вспыхнул свет!
Что… соблазнённые наивной
Догадкой, ринулись с планет
Галактик дальних зреть рожденье
Светила нового жильцы!
Примчались! — Что за наважденье?!
Планета пепла… О отцы!
Что за ужасное наследство
Заряд энергии здесь дал,
В ничто ударившися бегство,
И мыслью подлою удал…
Анализ савана-печали
Математически речёт,
Что подлость мало проучали,
Сплетясь, создавши ей почёт…
Она страшней неотротила
И всех губительных зараз,
Нет в тридевятье, здесь, светила…
Дурной его вон сглазил глаз, —
С макушек в трауре папахи
Посняли, выронивши стон…
И нет их! Мучался на плахе —
Своей же! — снизя наглый тон,
Уж не огонь, а огонёчек…
И тот чрез малорослый миг,
Вон испустивши дух-дымочек,
Весь вдруг скукожился, поник…
И окунулася планета
Во мрак чудовищный навек…
Галактиане скажут где-то:
— Нет, не возник там Человек…