Владимир Маяковский - Поэмы (1922-февраль 1923)

Что может Красивый вид.

сделаться Товарищи!

с человеком! Взвесьте!

330 В Париж гастролировать едущий летом,

поэт,

почтенный сотрудник "Известий",

царапает стул когтем из штиблета.

Вчера человек -

единым махом

клыками свой размедведил вид я!

Косматый.

Шерстью свисает рубаха.

Тоже туда ж!?

340 В телефоны бабахать!?

К своим пошел!

В моря ледовитые!

Размедве- Медведем,

женье когда он смертельно сердится,

на телефон

грудь

на врага тяну.

А сердце

глубже уходит в рогатину!

350 Течет.

Ручьища красной меди.

Рычанье и кровь.

Лакай, темнота!

Не знаю,

плачут ли,

нет медведи,

но если плачут,

то именно так.

То именно так:

360 без сочувственной фальши

скулят,

заливаясь ущельной длиной.

И именно так их медвежий Бальшин,

скуленьем разбужен, ворчит за стеной.

Вот так медведи именно могут:

недвижно,

задравши морду,

как те,

повыть,

370 извыться

и лечь в берлогу,

царапая логово в двадцать когтей.

Сорвался лист.

Обвал.

Беспокоит.

Винтовки-шишки

не грохнули б враз.

Ему лишь взмедведиться может такое

сквозь слезы и шерсть, бахромящую глаз.

Протека- Кровать.

ющая Железки.

комната Барахло одеяло.

Лежит в железках.

Тихо.

Вяло.

Трепет пришел.

Пошел по железкам.

Простынь постельная треплется плеском.

Вода лизнула холодом ногу.

390 Откуда вода?

Почему много?

Сам наплакал.

Плакса.

Слякоть.

Неправда -

столько нельзя наплакать.

Чёртова ванна!

Вода за диваном.

Под столом,

400 за шкафом вода.

С дивана,

сдвинут воды задеваньем,

в окно проплыл чемодан.

Камин...

Окурок...

Сам кинул.

Пойти потушить.

Петушится.

Страх.

410 Куда?

К какому такому камину?

Верста.

За верстою берег в кострах.

Размыло всё,

даже запах капустный

с кухни

всегдашний,

приторно сладкий.

Река.

420 Вдали берега.

Как пусто!

Как ветер воет вдогонку с Ладоги!

Река.

Большая река.

Холодина.

Рябит река.

Я в середине.

Белым медведем

взлез на льдину,

430 плыву на своей подушке-льдине.

Бегут берега,

за видом вид.

Подо мной подушки лед.

С Ладоги дует.

Вода бежит.

Летит подушка-плот.

Плыву.

Лихорадюсь на льдине-подушке.

Одно ощущенье водой не вымыто:

440 я должен

не то под кроватные дужки,

не то

под мостом проплыть под каким-то.

Были вот так же:

ветер да я.

Эта река!..

Не эта.

Иная.

Нет, не иная!

450 Было -

стоял.

Было - блестело.

Теперь вспоминаю.

Мысль растет.

Не справлюсь я с нею.

Назад!

Вода не выпустит плот.

Видней и видней...

Ясней и яснее...

460 Теперь неизбежно...

Он будет!

Он вот!!!

Человек Волны устои стальные моют.

из-за 7-ми Недвижный,

лет страшный,

упершись в бока

столицы,

в отчаяньи созданной мною,

стоит

470 на своих стоэтажных быках.

Небо воздушными скрепами вышил.

Из вод феерией стали восстал.

Глаза подымаю выше,

выше...

Вон!

Вон -

опершись о перила моста...

Прости, Нева!

Не прощает,

480 гонит.

Сжалься!

Не сжалился бешеный бег.

Он!

Он -

у небес в воспаленном фоне,

прикрученный мною, стоит человек.

Стоит.

Разметал изросшие волосы.

Я уши лаплю.

450 Напрасные мнешь!

Я слышу

мой,

мой собственный голос.

Мне лапы дырявит голоса нож.

Мой собственный голос -

он молит,

он просится:

- Владимир!

Остановись!

500 Не покинь!

Зачем ты тогда не позволил мне

броситься!

С размаху сердце разбить о быки?

Семь лет я стою.

Я смотрю в эти воды,

к перилам прикручен канатами строк.

Семь лет с меня глаз эти воды не сводят.

Когда ж,

когда ж избавления срок?

510 Ты, может, к ихней примазался касте?

Целуешь?

Ешь?

Отпускаешь брюшко?

Сам

в ихний быт,

в их семейное счастье

нам_е_реваешься пролезть петушком?!

Не думай! -

Рука наклоняется вниз его.

520 Грозится

сухой

в подмостную кручу.

- Не думай бежать!

Это я

вызвал.

Найду.

Загоню.

Доконаю.

Замучу!

530 Там,

в городе,

праздник.

Я слышу гром его.

Так что ж!

Скажи, чтоб явились они.

Постановленье неси исполкомово.

М_у_ку мою конфискуй,

отмени.

Пока

540 по этой

по Невской

по глуби

спаситель-любовь

не придет ко мне,

скитайся ж и ты,

и тебя не полюбят.

Греби!

Тони меж домовьих камней! -