Владимир Маяковский - Стихотворения (1922 - февраль 1923)

"Газетчики,

думайте о форме!"

До сих пор мы

не подумали об усовершенствовании статейной

формы.

Товарищи газетчики,

СССР оглазейте, -

10 как понимается описываемое в газете.

Акуловкой получена газет связка.

Читают.

В буквы глаза втыкают.

Прочли:

- "Пуанкаре терпит фиаско". -

Задумались.

Что это за "фиаска" за такая?

Из-за этой "фиаски"

грамотей Ванюха

20 чуть не разодрался:

- Слушай, Петь,

с "фиаской" востро держи ухо:

даже Пуанкаре приходится его терпеть.

Пуанкаре не потерпит какой-нибудь клячи.

Даже Стиннеса -

и то! -

прогнал из Рура.

А этого терпит.

Значит богаче.

30 Американец, должно.

Понимаешь, дура?! -

С тех пор,

когда самогонщик,

местный туз,

проезжал по Акуловке, гремя коляской,

в уважение к богатству,

скидав_а_я картуз,

его называли -

Господином Фиаской.

40 Последние известия получили красноармейцы.

Сели.

Читают, газетиной вея.

- О французском наступлении в Руре имеется?

- Да, вот написано:

"Дошли до своего апогея".

- Товарищ Иванов!

Ты ближе.

Эй!

На карту глянь!

50 Что за место такое:

А-п-о-г-е-й? -

Иванов ищет.

Дело дрянь.

У парня

аж скулу от напряжения свело.

Каждый город просмотрел,

каждое село.

"Эссен есть -

Апогея нету!

60 Деревушка махонькая, должно быть, это.

Верчусь -

аж дыру провертел в сапоге я -

не могу найти никакого Апогея!"

Казарма

малость

посовещалась.

Наконец -

товарищ Петров взял слово:

- Сказано: до своего дошли.

70 Ведь не до чужого?!

Пусть рассеется сомнений дым.

Будь он селом или градом,

своего "апогея" никому не отдадим,

а чужих "апогеев" - нам не надо. -

Чтоб мне не писать, впустую оря,

мораль вывожу тоже:

то, что годится для иностранного словаря,

газете - не гоже.

[1923]

Радостный крик греми -

это не краса ли?!

Наконец

наступил мир,

подписанный в Версале.

Лишь взглянем в газету мы -

мир!

Некуда деться!

На земле мир.

10 Благоволение во человецех.

Только (хотя и нехотя)

заметим:

у греков негоже.

Грек норовит заехать

товарищу турку по роже.

Да еще

Пуанкаре

немного

немцев желает высечь.

20 Закинул в Рур ногу

солдат 200 тысяч!

Еще, пожалуй,

в Мёмеле

Литвы повеленье игриво -

кого-то

за какие-то земли

дуют в хвост и в гриву.

Не приходите в отчаяние

(пятно в солнечном глянце):

30 англичане

норовят укокошить ирландца.

В остальном -

сияет солнце,

мир без края,

без берега.

Вот разве что

японцы

лезут с ножом на Америку.

Зато

40 в остальных местах -

особенно у северного полюса, -

мир,

пение птах.

Любой без отказу пользуйся.

Старики!

Взрослые!

Дети!

Падайте перед Пуанкарою:

- Спасибо, отец благодетель!..

50 Когда

за "миры" за эти

тебя, наконец, накроют?

[1923]

Наш отец - завод.

Красная кепка - флаг.

Только завод позовет -

руку прочь, враг!

Вперед, сыны стали!

Рука, на приклад ляг!

Громи, шаг, дали!

Громче печать - шаг!

Наша мать - пашня,

10 Пашню нашу не тронь!

Стража наша страшная -

глаз, винтовок огонь.

Вперед, дети ржи!

Рука, на приклад ляг!

Ногу ровней держи!

Громче печать - шаг!

Армия - наша семья.

Равный в равном ряду.

Сегодня солдат я -

20 завтра полк веду.

За себя, за всех стой.

С неба не будет благ.

За себя, за всех в строй!

Громче печать - шаг!

Коммуна, наш вождь,

велит нам: напролом!

Разольем пуль дождь,

разгремим орудий гром.

Если вождь зовет,

30 рука, на винтовку ляг!

Вперед, за взводом взвод!

Громче печать - шаг!

Совет - наша власть.

Сами собой правим.

На шею вовек не класть

рук барской ораве.

Только кликнул совет -

рука, на винтовку ляг!

Шагами громи свет!

40 Громче печать - шаг!

Наша родина - мир.

Пролетарии всех стран,

ваш щит - мы,

вооруженный стан.

Где б враг не был,

станем под красный флаг.

Над нами мира небо.

Громче печать - шаг!

Будем, будем везде.

50 В свете частей пять.

Пятиконечной звезде -

во всех пяти сиять.

Отступит назад враг.

Снова России всей

рука, на плуг ляг!

Снова, свободная, сей!

Отступит врага нога.

Пыль, убегая, взовьет.

С танка слезь!

60 К станкам!

Назад!

К труду.

На завод.

[1923]

Срочно