Константин Бальмонт - Зеленый вертоград. Слова поцелуйные

В вышние пределы.

А за ним, рука с рукой,

Ввысь взойдет еще другой,

Брат с сестрою белой,

Брат с сестрою белой.

Вместе все, и я, и ты,

Ко Престолу Красоты,

Как на яблоне цветы,

Души, будьте смелы,

Души, будьте смелы.

Это будет — по весне.

Сам Пророк поведал мне.

Это явится в тот год,

Как в высотах зацветет,

Сон всемирный, Цвет-Гора,

Что из злата, серебра,

И вселенского Огня.

Это будет — для меня,

Для тебя, и для других,

Для своих, и для чужих,

И для каждого, для всех,

Он исчезнет, темный грех.

Отойдет, как черный дым.

Потечет Река-Сладим,

Позлатится Втай-Река,

Примет в воды все века,

Укрепится Шат-Река,

Широка и глубока,

А по водам Тень-Реки

Заиграют огоньки,

А по вскипам Тень-Реки

Засверкают светляки.

Во Вселенной, в пеньи струй,

Все-то будет поцелуй.

Это будет. Светлый смех,

Раз во мне, он есть во всех.

Есть ли тьма, коль я горю?

Это будет, говорю.

— Кто сказал вначале?

Сколько слов? О чем?

— В роковом начале

Струны заиграли

В Небе золотом.

— Сколько капель в вале,

Пенистом, морском?

— Струны колдовали,

Капель не считали

В Небе голубом.

— Та ли жизнь в печали,

Как в огне живом?

— Струны прозвучали,

Песней все венчали

В Небе огневом.

— Будет ли в опале

Кто в конце святом?

— Свет конца—в начале

Струны веще знали

В Небе золотом.

Ризы нетленные,

Венцы семигранные,

И друзья неизменные,

И слова необманные.

И для вольных полей

Много пышных стеблей.

И в лугах табуны

Богатырских коней.

И Луна с вышины

С свитой солнечных дней.

И дрожанье струны

Все нежней и нежней.

И когда, день за днем,

Завершается год,

Серп звенит за серпом,

Жатвы хочет, поет.

Новый стебель растет,

Новый колос горит.

Умножается счет,

Изумруд, маргарит.

Бриллианты растут,

Ночи бархат плетут.

Золотую иглу

Кто-то держит, и шьет.

Бисер вызвездил мглу,

Умножается счет.

Светят ризы нетленные,

И венцы семигранные.

Вольны бывшие пленные,

Струнны радости жданные.

Жертва Божья умиленна, он оставил ширь пустынь,

Сад развел, возделал нивы, истребил в полях

полынь.

Кипарисные древа он насадил в своем саду,

Он до Запада от Моря обозначил борозду.

Корень длинен и развилист в должном месте

утвердил,

Мир сердец срастив в единость, тем взрастил

цветистость сил.

Возросли благоуханно листья, ветви, целый сад,

Благодатный и снежистый, вызрел белый виноград.

Прилетела птица Сокол, золотой, спустился вниз,

Сел, жемчужный, сел, алмазный, на высокий

кипарис.

В славном граде во Сионе, Сокол сел среди

ветвей,

У него сидит под сердцем сладкозвучный Соловей.

Херувимом, серафимом, на двенадцать голосов,

Распевает на две смены, по двенадцати часов.

Чинны, действенны, старинны, и первичны песни все,

В них, созвонных, благовонны все цветы в своей

красе.

Ах ты пташечка певуча, как утешила ты нас,

Звезды все — Седьмого Неба ты влила в текущий

час.

— Здравствуй, братец. Ты был в Лесе?

— Братец, здравствуй. Где он, Лес?

Весь пройден. — Христос Воскресе!

— Брат, воистину воскрес.

В поле чистом,

Цветком снежистым,

Стояла светлица,

В светлице Девица.

Светлей червонца,

Белее снега,

Краснее Солнца,

Желанней брега.

Виднее света,

Виднее зорь,

В лучи одета,

С лучом не спорь.

Во чистом поле,

На вольной воле,

Сияет светлица,

Меж дев там Девица.

Их убирает:

«Светитесь, девицы!»

И к ним взывает:

«О, голубицы!

Не озирайтесь

На сны пустынь.

А простирайтесь

Вперед. Аминь!»

Тот, кто вступит в Вертоград,

Кровью сердца купит сад,

Будет лишь о том жалеть,

Что за этот аромат

Мало он понес утрат,

Что терзаться был бы рад,

А была воздушна сеть,

Что за этот пышный сад,

Желтый, красный виноград,

Синий, черный виноград,

Что за этот свежий сад

Весь не может он сгореть,

Жить и вместе умереть.

— Отчего под солнцем —разный

Виноград?

Ты скажи мне речью связной,

Я послушать буду рад.

— Я скажу тебе: зеленый

Оттого, что зелен сад,

Оттого, что дал законы