Константин Бальмонт - Птицы в воздухе. Строки напевные

В их мыслях светло и печально.

Цветок наклонился к звезде,

Глубинность ответа зеркальна.

И только порою, порой,

Как будто бы луч улыбнется,

И сонная с сонной душой

В вопросе-ответе сольется.

«Ты спишь, мой Царевич?»—«Я сплю».

Тень слов возникает напевно.

«Я сплю, но тебя я люблю».

«Я жду», отвечает Царевна.

В разгаре веселий,

Что с дымом печалей,—

В снежистости далей,

Где пляшет бурун,—

Средь пышности елей,

Меж призраков сосен,

В предчувствии весен,

В дрожаниях струн,

Не вешних, не здешних,

Не здешних, не вешних,

В мельканиях струн,

Закрутивших бурун, —

Я мглою был скован,

Тоской зачарован,

Я, нежный, и в нежности — злой,

Я, гений свирелей,

Я, утро апрелей,

Был сжат сребро-льдяною мглой,—

Вдруг кто-то раздвинул,

Меж снежных постелей,

Застывшие пологи льдов,

И ты опрокинул

Мой дом из снегов,

И ты опрокинул

Тот кубок метелей,

И струны запели о счастии снов,

И сны засмеялись в расцветах апрелей,

В расцветах, во взорах,

И в звонах, в которых

Весь мир засверкал, так чарующе-нов.

Царь-Огонь, Царевич-Ветер, и Вода-Царица,

Сестры-Звезды, Солнце, Месяц, Девушка-Зарница,

Лес Зеленый, Камень Синий, Цветик Голубой,

Мир Красивый, Мир Созвездный, весь мой дух

с тобой.

Жги, Огонь. Вода, обрызгай. Ветер, дунь морозом.

Солнце, Месяц, Звезды, дайте разыграться грозам.

Чтобы Девушка-Зарница, с грезой голубой,

Вспыхнув Молнией, явилась для меня судьбой.

Ты верила мне как Богу,

Ты меня любила как мир,—

И я на великую вышел дорогу,

И лира моя полнозвучней всех лир!

Я был для тебя наслажденье,

Какого другого нет,—

И песен моих не скудеет рожденье,

И песни мои суть напевы побед!

Я был для тебя страданье,

И ты любила его —

Я знаю, что в мыслях творцов мирозданья,

Я знаю, что значит быть Всем для всего!

Запорожская дружина дней былых была прекрасна,

В ней товарищи носились за врагами по степям.

Не жалели, не смущались, и одно им было ясно:

Это небо — наше небо, эти степи — служат нам.

И, сменивши клики брани на безумие попойки,

Братским смехом запорожцы озаряли светлый час.

И по степи точно мчались чьи-то бешеные тройки,

Это отзвуки веселья колдовали там для нас.

Колдовали и звенели. Напевали: Время минет.

Замолчат курганы наши. Будем в ветре мы как пыль.

Но в потомках наша память да не меркнет,

да не стынет,—

Слышу, деды-запорожцы, мне звенит о вас ковыль.

Запорожская дружина нас, познавших силу света,

Нас, чей гордый лозунг — утро вечно-юного лица,

Да пребудет неизменной, как звенящий стих Поэта,

Да пребудет полновластной, как победный клик

Певца.

Цветок есть расцветшее пламя, Человек — говорящий

огонь,

Движение мысли есть радость всемирных и вечных

погонь.

И взглянем ли мы на созвездья, расслышим ли говоры

струй,

Мы знаем, не знать мы не можем, что это один

поцелуй.

И струн ли рукой мы коснемся, чтоб сделать певучим

наш пир,

Мы песней своей отзовемся на песню, чье имя есть

Мир.

И кто бы ты пи был, напрасно — цветка ль, Человека ль —

не тронь:

Цветок есть расцветшее пламя, Человек говорящий

огонь.

Остров сделай из себя,

Остров голубой.

И мгновенье не дробя,

Будь самим собой.

Мир людей — толпа акул,

Это — вражий стан.

Вбрось свой разум в мерный гул,

Слушай Океан.

Помни: даже и Потоп

Бережет ковчег.

Жизнь людей — безмерный гроб,

Стань на тихий брег.

Меж тобою и людьми

Пусть поют моря

Эту долю ты возьми,

С Богом говоря.

Не покинет луч тебя,

Будет сон с тобой

Остров сделай из себя,

Остров голубой.

На чистое поле, под ясное Небо, под черное облако

встань,

На красное Солнце, на Месяц двурогий, на звезды

высокие глянь.

Под солнцем под красным есть синее Море,

и ладанный камень на нем,

И Божия церковь на ладанном камне, где служба

и ночью, и днем.

Ты выбери поле, иль выбери Небо, иль выбери Море

себе,

Но, выбрав, люби их, но, выбрав, служи им, и верь

той отдельной судьбе.

Ты Солнце увидишь не так, как другие, войдешь

в многозвездный ты храм,

И будешь ты видеть, как днем там и ночью