Константин Бальмонт - Птицы в воздухе. Строки напевные

На крутой горе есть дуб,

Волк на нем сломил бы зуб,

Столь он крепкий, столь тугой,

Этот дуб сторожевой.

А на дубе том, смотри,

Птицы медные, их три,

Светят в радугах росы

Золоченые носы.

Этот дуб они клюют,

Денно, нощно, клювом бьют,

Так им нужно, говорят,

Золоченый клюв острят.

Вы не бейте, Птицы, дуб,

Дух людской не меньше груб,

Тверд и жесток дух людской,

Может, вдвое он тугой.

Может, в тысячу он раз

Будет пробою для вас,

Заострив, придаст красы

В золоченые носы.

Вы попробуйте на нем

Клюв свой ночью, клюв свой днем,

Птицы медные, скорей,

Клювом, клювом, в мозг людей.

Много есть на Небе разнствующих звезд,

Светят, не просветят весь земной туман.

На реке Смородине, калиновый там мост,

На мосту калиновом, дуб стоит Мильян.

А в дубе том в дуплистом — змеиный гроб,

А в том гробу сокрытом — змеиный зуб и яд.

Змеиная утроба жаднее всех утроб,

Всех взглядов обманнее — змеиный взгляд.

Узоры я расчислил разнствующих звезд,

Выследил туман я, знаю нрав я змей,

Дуб-Мильян известен мне, знаю красный мост,

Зуб змеи — на яд змеи, яд, уйди скорей.

Прочь, змея подводная,

Скройся, подколодная,

Лесовая,

Межевая,

Домовая,

Гноевая,

Злая, злая, прочь, змея.

От очей вас отвлекаю,

Словом тайным зарекаю,

Зуб на яд, и яд на зуб,

Помогай мне, вещий дуб,

Просыпайся, власть моя,

Уходи, змея лихая,

Молодая,

Золотая,

Щелевая,

Гробовая,

Злая, злая, прочь, змея.

Там, на море Океане,

Все на том, на нем, Буяне,

Дуб стоит,

Шелестит,

Дуб тот стар,

Полон чар,

А под дубом, словно гроб,

Древний камень Белороб,

А на камне Белоробе,

Словно в гробе,

Сильный Змей,

Царь гадюк, змеюк, медянок,

Змей великий, Скороспей.

В день Иванов, спозаранок,

На заре скажи скорей:—

Сильный Змей,

Сильный Змей,

Змей великий, Скороспей,

У тебя есть много жал,

Много жалящих детей,

Сколько их,

Огневых,

Водяных и полевых

Сколько их, сколько их,

Яд широко побежал,

Но лучами — шире свет,

И великий счет — гробов,

Но велик — и счет примет,

И в уме есть столько слов,

Что для всех вас меч готов,

И заветное есть слово

Для тебя, для Скороспея,

Для тебя, для Змея злого,

И для всякого есть змея,

И для женских быстрых змей,

Для гадюк,

Для змеюк,

Для медянок-медяниц,

Всем вам — пасть во прахе ниц,

Всем вам — ползать перед властью полнословною

моей,

Захочу — и всех замкну я, вас замкну я в тесный

гроб,

Захочу — его сцеплю я, этот камень Белороб,

Повинуйся ж слову власти, Змей великий

Скороспей!

Ты хочешь убивать? Убей.

Но не трусливо, торопливо,

Не в однорукости мгновенного порыва,

Когда твой дух — слепых слепей.

Коль хочешь убивать, убей —

Как пишут музыку — красиво.

Уж давно, на гранях мира заострился жгучий терн,

Уж не раз завыли волки, эти псы, собаки Норн.

Мистар-Марр, созданье влаги, тяжко-серый конь

Валькирий

Опрокинул бочки грома, и низвергнул громы в мире.

Битва длится, рдяны латы, копья, шлемы, и щиты,

Меч о меч стучит, столкнувшись, ярки искры

Красоты.

Их тринадцать, тех Валькирий, всех из них

прекрасней Фрея,

Кравчий Асов, цвет и птица, лебедь белый и лилея.

Мистар-Марр гремит копытом, брызги молний —

чада мглы.

Быстро вороны промчались, реют с клекотом орлы.

На кровавой красной ткани судьбы выткала Сеанеита.

К пиру! В Вальгелль! Там сочтем мы, сколько

воинов убито.

Две воды — одна с высот,

А другая из низин.

Две беды — одна убьет,

Над другой — ты властелин.

Две воды — а капель счет

Слит в одно в игре пучин.

Тучно пучится она,

Вековая глубина

Колыхается, как кит,

В час, когда в пучинах спит.

Тучны вечные снопы,

Звучны косы и серпы.

Холод кончен, тает лед,

Зеленеет гладь долин

Ледоход, вода идет,

Мать мертва, но весел сын.

Ключ поет, в цветах есть мед,

Две воды, а путь один.

Желай того, чего желают Боги,

Хотеньем божески-прямым,

И ты пройдешь несчетные дороги,

А не развеешься, как дым,

Твои восторги будут многи,

Ты станешь памятью, преданьем вековым,