Владимир Высоцкий - Собрание сочинений в четырех томах. Том 1. Песни.1961–1970

Комментарий Высоцкого: «Когда пишешь песню, она постоянно с тобой. Иногда она мучает месяца два. Песня “Охота на волков” меня замучила. Мне по ночам снился припев “идет охота на волков, идет охота”. Хотя я еще не знал, про что буду писать.

И вот однажды я был в Сибири на съемках фильма “Хозяин тайги”. И вот я сидел в пустом доме под лампочкой в пятьсот свечей. Мы эту лампочку у какого-то фотографа достали. Золотухин спал выпивши, потому что был праздник. А я сидел за белым листом и думал, о чем буду писать. Вдруг Золотухин встал и сказал мне: “Не сиди под светом, тебя подстрелят!”

– С чего ты взял, Валерий?

– Вот в Лермонтова стрелял пьяный поручик.

– Откуда ты знаешь?

– Мне Паустовский сказал.

На следующий день я у него спрашиваю: “А почему Паустовский тебе сказал?” Он говорит: “Я имел в виду, что как нам говорит Паустовский”. Потом говорит: “Я тебе честно признаюсь, откуда вчера самогонку достал. Мне ребятишки принесли медовухи, а я им за это разрешил залезть в кювет и на тебя живого смотреть”. Вот под дулами глаз я написал песню “Охота на волков”» (Владимир Высоцкий: монологи со сцены. Харьков, 200, с. 167).

Банька по-белому – Дружба народов, 1986, № 10.

Валерий Золотухин вспоминал: «У меня есть автограф: “Валерию Золотухину – соучастнику “Баньки”… сибирскому мужику и писателю с дружбой Владимир Высоцкий”. Я расшифрую этот автограф. Судьба подарила мне быть свидетелем, непосредственным соглядатаем сочинения Владимиром Высоцким нескольких своих значительных песен, в том числе моей любимой “Баньки” ‹…› 1968 год. Лето. Съемки фильма “Хозяин тайги”. Сибирь, Красноярский край. Манский район, село Выезжий Лог. ‹…›

“Чем отличается баня по-белому от бани по-черному?” – спросил он меня однажды. За консультацией по крестьянскому быту, надо сказать, обращался он ко мне часто ‹…›. На этот раз ответ я знал не приблизительно, потому что отец наш переделывал нашу баню каждый день, то с белой на черную, то наоборот – по охоте тела. Баня по-черному – это когда каменка булыжника или породного камня сложена внутри самого покоя без всяких дымоотводов. Огонь раскаляет докрасна непосредственно те камни, на которые потом будем плескать воду для образования горячего пара. От каменки стены нагреваются, даже не шибко дотронешься. Дым от сгорания дров заполняет всю внутренность строения и выходит в двери, щели, где найдет лаз. Такая баня, когда топится, кажется, горит. Естественно, стены и потолок слоем сажи покрываются…›

Баня по-белому – баня культурная, внутри чистая. Дым – по дымоходу, по трубе и в белый свет. Часто сама топка наружу выведена. ‹…›

В то лето Владимир парился в банях по-разному: недостатка в банях в Сибири нет. И вот разбудил он меня среди ночи очередной своей светлой и спрашивает: “Как, говоришь, место называется, где парятся, полок?” “Полок, – говорю, – Володя, полок, ага…” “Ну спи, спи…” В эту ночь или в другую, уже не помню сейчас, только растряс он меня снова, истошный, с гитарой наизготовку, и в гулком, брошенном доме, заставленном корчагами с молоком, при свете лампы в пятьсот очевидных свечей зазвучала “Банька”. ‹…›

Где-то с середины песни я стал невольно подмыкивать ему, вторя, так близка оказалась мне песня по ладу, по настроению, по словам.

Я мычал и плакал от радости и счастья свидетельства… А когда прошел угар радости, в гордости соучастия заметил Владимиру, что “на полоке” неверно сказано, правильно будет – на полке. “Почему?” – “Не знаю, так у нас не говорят.” “У нас на Алтае”, “у нас в Сибири”, “у нас в народе” и т. д. – фанаберился. Объяснение было простое, но, к сожалению, пришло потом. Гласная “о” в слове “полок” при формообразовании становится беглой гласной, как “потолок – потолке” и пр. Но что нам было до этой гласной?

Правда, в записях последних лет ясно слышится, что Владимир великодушно разрешает гласной “о” все-таки убегать,

компенсируя ее отсутствие в ритмической пружине строенной звучащей соседкой “л”: “на пол-л-лке у самого краешка…” и т. д. В этом замечании, которому я не мог дать объяснение, и в том, что мы часто пели потом “Баньку” вместе, и есть вся тайна моего автографа, вся тайна моего соучастия – счастливого и горячего. А еще потом я уж не мог ему подпевать, кишки не хватало, такие мощности нездешние, просто нечеловеческие он подключал, аж робость охватывала» (В. Золотухин. Как скажу, так и было, или Этюд о беглой гласной // Владимир Высоцкий в кино. М., 1987, с. 63–67).