Александр Житинский - Снежная почта

Пора. Осыпается лето.
У красных вагонов трамвая
Свои прицепные секреты,
Колес перестуки. Глаза
Откроются. Я без билета
В прозрачную осень вплываю,
Горят ослепительным светом
Сосновые сказки – леса.

И золотом, золотом – залом
В огнях, зеркалах, музыкантах —
Слепит близоруким пожаром
Соснового строя стена.
И солнце малиновым шаром
Раскатится – девочки в бантах
Бегут по садам и бульварам,
А осень – чужая вина.

Я счастлив. Осеннего блеска
Волна перепутала звуки.
Лежат протяженно и резко
Теней разлитые стволы.
А там, на губах перелеска —
Одно только слово: разлука,
Разлука – сияющим всплеском,
Уколом зеленой иглы.

Бережно храни
Лист китайской розы,
Шелковые дни,
Ситцевые грезы.

Память, как трамвай.
Не бери билета.
Увезет на край
Нынешнего лета.

Каменный тупик
Преградит дорогу.
Надо напрямик,—
Обойди немного.

Там на самом дне
Куст китайской розы
В предрассветном сне
Пляшет на стене.

На кленовых расписных листах
Напишу два слова: «Слава, осень!»
Ветер слезы дождевые носит
И развешивает на кустах.

Не сумела удержать разлив
Острова гранитная преграда.
Смертный час не города, но града
Требует расплаты за разрыв.

Стылая высокая вода
Так прозрачна, так неуловима,
Словно там без голоса и грима
Лицедейство холода и льда.

День сгорел без пламени, тайком
Дотлевают срезанные сучья.
Истончилось кружево паучье
И свернулось в сероватый ком.

Забрести так грустно одному
На венецианские аллеи,
Где петровских парков брадобреи
Ножницами щелкают в дыму.

Еле дышащий пар от полей,
Словно иней на привязи танца,
И лицо, потемнев от румянца,
Провожает стрелу журавлей.

Третий слева – твой истинный брат,
Окольцованный беглой жестянкой,
Обрученный навек с испанкой
На испанский летит закат.

Ты склоняешь: разлука, разлук,
За разлукой не слышно тревоги,
За излукой не видно дороги,
Но натянут конвой, как лук.

Третий слева – и сердце в крови.
Но не вынуть звено из цепи.
Перед ними горы и степи,
А любовь на земле лови,

Что податлива и черна,
Дышит инеем или паром
И скрывает лицо покрывалом,
Как покинутая жена.

Сентябрь наколесил ветров.
Он нездоров. Он роет яму,
Как зверь, и дергает упрямо
Проспект за струны проводов.

Он выметает, как песок,
Из подворотен чьи-то взгляды,
Походки, платьица, парады
Зонтов и шарфиков вальсок.

Нашепчет на ухо: квартал
Нельзя пройти без передышки.
Заводит мелкие интрижки,
Как баловень, спешит на бал.

Очки наденет, в зеркалах
Витрин изобразит гримасу,
Но беспокойней час от часу
Его усмешка на устах.

Пройти квартал – и решено
Заклеить раму. Скоро снеги,
Как искры, – выплеснут на бреги
Зимы шипучее вино.

Шаманство бубна и метель,
Повадки старых арестантов,
Сам черт качает колыбель
В кругу блестящих адъютантов.
Талантов? Нет! Подделан хмель
Красавиц, бабочек, курантов
Непобедимая печаль,
И хмеля истинного жаль.

Увлечь легко, лукаво, тайно,—
Сам не заметишь, как пропал.
Не может быть! Необычайно
Необычаен карнавал.
Подборка лиц весьма случайна:
Букинистический развал
Стихов, дешевого картона,
Виньеток и дурного тона.

Умчаться! Выбор предрешен.
Лети, ладья, напропалую
От слитности мужей и жен,
Разбитости сердец. Тоскую,
Угаром общим поражен,
Серьезен, плачу, комикую
И, оторвавшись сгоряча,
Лечу, как пробка пугача.

Позвольте осмотреть планету!
Мадам, простите, я готов
Набрать для каждой по букету
Чудесных утренних цветов,
Но одинокому поэту
Другой удел – небесный кров,
Щепотка пепла, щедрость духа,
Немного голоса и слуха.

Я оставляю вам кусты
Благоухающей малины,
Мои весенние мечты,
Мои осенние кручины.
Они приятны, но пусты,
По виду только исполины.
Задует ветер – что там? страх!
Бегут на четырех ногах.