Александр Житинский - Снежная почта

На стенке фотографии
Артистов и родни
С гармошками и граблями,
Семейством и одни.

И новости неспешные,
И письма раз в году.
– Живем, покуда, грешные,
Себе же на беду.

Мальчонки отрываются.
В ремесленном один,
Другой по свету мается,
Считай, что блудный сын.

Посылка новогодняя
Да к Пасхе перевод.
Кровать его свободная
Уже который год…

…На невысокой местности
Амбары да плетни.
Бегут недели, месяцы
И годы, словно дни.

Неслышно осыпается
Каленый цвет осин.
В дорогу собирается
Последний, третий сын.

Я не сплю. На избах тени
Шевелящихся берез.
Бабка встала на колени,
Задремал под лавкой пес.

За поваленным забором
Поле темное лежит,
И звезда над черным бором
Потихонечку дрожит.

Наступает та минута
Напряженной тишины,
Для которой мы как будто
Не слышны и не нужны.

Для которой только поле,
Только тени под луной
Да запрятанное горе
Там, за дальнею избой.

Утром выйти на дорогу —
Грузовик промчит в пыли —
И шагать за солнцем в ногу
С песней утренней земли.

В полдень мокрую рубаху
Снять и полем в березняк,
Где невидимая птаха
Подает условный знак.

Там на глянцевых листочках,
На полянах меж стволов
Перепутанные строчки
Молодых курносых слов.

Собираешь, как малину,
В рот, на запах и на вкус,
В туесок, ведро, корзину
Эту лиственную Русь.

Береста, береза, брага
Допьяна поит людей.
В земляничных листьях влага
Спелой ягоды вкусней.

Тени, вырубка, подлесок,
Ельник чистый, как шатер.
Гриб серьезен, полон, весок
Привораживает взор.

На поляне врассыпную
Шляпки масляных маслят.
Ловишь присказку лесную,
Не нашел – иди назад.

Лесом, полем ли, оврагом,
Сквозь осинник напрямик,
По тропинке скорым шагом…
Солнце село. Лес поник.

Избы, серые заборы,
Благодарственная лень.
И звенят в ушах, как хоры,
Гроздья слов за целый день.

Хорошие люди, читайте хорошие книги!
На стертых страницах зеленый царит полумрак,
Там плещут моря, затеваются балы, интриги,
Крадется по городу серый с прожилками враг.

Там сразу не скажешь, какой из миров нереален.
Надейся на детство, а правду подскажет строка.
Почетному слову ты будешь слуга и хозяин —
Стесненным дыханьем свинцовая пыль дорога.

Когда буквоеды-филологи насмерть рубили
Священные рощи олив на библейских холмах,
И песни Гомера, покорные, словно рабыни,
Сгорали смешно и позорно у них на губах,

На каждое слово броню толстозадого смысла
Навешивал школьный заслуженный архиерей
И мелом стучал по доске, но не вышло, не вышло!
Посмейтесь над ним, покорители книжных морей!

И дрожь узнавания наивернейшего слова,
И собственный лепет без голоса, без пастуха
Испробуйте снова, счастливцы, испробуйте снова,
Пока острый глаз и пока перепонка туга!

В этом наспех придуманном мире
На глаголах – бубенчики лиц.
Разлетаются выше и шире
Разноцветные хлопья зарниц.

И кудесник-вагоновожатый
Видит в щелочку выгнутый рельс
И ведет свой короткий и важный
Перезвоном наполненный рейс.

Наступает веселое утро.
На маршрутном листе – небеса.
Осыпается жалкая пудра,
Без остатка пылит полчаса.

Слово за слово – корень, приставка,
Снова корень, такой корневой,
Что белеет немытая лавка,
И тропа зарастает травой.

Исчезают колеса и скобы,
А трамвайные дуги в лесу
Долго ищут железные тропы
И тихонько звенят на весу.

Светлой осени костры
И ленивые качели
Нас как будто научили
Новым правилам игры.

Это день перед войной.
Посмотри: оркестр военный
Венский вальс благословенный
Чертит кисточкой одной.

Впереди седой трубач,
Академик флюгельгорна
Дует важно и упорно,
Будто вальс еще горяч.

День кружит на высоте,
На три четверти, по ноте
Он припомнится пехоте,
Как зарубка на версте,