Людмила Кулагина - Да будет день!

Как человек легко впадает в грех,
И каждый – по—особенному сладок.
Казалось, жизнь я раскусила, как орех.
Но тут не по зубам мне оказался, слабой,

Закономерно подвернувшийся искус —
Внимания к стихам я возжелала,
Да подавилась: слишком жирный кус
Хотела отхватить. И так немало

Господь уже подарков преподнёс
По милости Своей, а ты не рада,
И, словно тот неблагодарный пёс,
Сочла уже заслуженной награду.

Тебе Бог Слово дал: иди и говори,
И даже если не поймут, тебе не внемлют,
Ты душу вновь с любовью отвори, —
Не обижаются на небо, воду, землю.

Все люди разные. Не всем нужны стихи —
Себе ведь каждый больше интересен.
Внутри у них – разгул страстей—стихий,
Проблем хватает без твоих им песен.

Смирись и с невниманьем, как с нуждой
Когда—то, хоть и нехотя, смирилась.
Пусть хоть охáют, никогда враждой
Не отвечай. Что слушают – то милость.

Ведь и сама ты, как дитя, перед грехом,
Беспомощною предстаёшь и слабой.
И всё ж не стоит дать обидам сесть верхом,
И с этим грузом обольщаться славой.

Пойми и то, что за стихи платить
Незащищённостью открытости придётся.
И ты – не солнце, чтобы всем равно светить.
Никто не знает, как нам слово отзовётся.

Не все тебе друзья, хотя и не враги.
И где победа, не понять, где пораженье.
О, Господи, прости и помоги
Как должное принять не славу – отверженье.

Перемелется – будет мукá,
Пока мелется – страсти и мýка.
Бог бывает так щедр, бес – лукав,
Когда душам готовят разлуку.

Вот раззявишь ты рот, что тебе
Воздаянье почти наготове,
Что ты в гору взошёл, в свой Тибет,
А тебе вразумленье готовят.

Искушенью поддавшись, взлетишь,
Падать будет больнее с вершины.
Цель – не страсти была б, – души тишь,
Был не нужен костыль бы и шины.

Да куда ж мы без них, костылей,
Без поддержки душа в нас убога.
Для упавших любви не жалей —
Станешь только богаче у Бога.

Всю жизнь жила с предчувствием беды,
Предощущеньем, чтó со мной случится.
Как рыба хордой чувствует поля воды,
Как на снегу флажки горят огнём, – волчица.

Судьба как будто бы готовила меня,
Дав в спутники по жизни осторожность,
Трагичность в восприятьи мира, дня,
И неизбежного избегнуть невозможность.

И я жила – мои летели дни,
И приближалась испытания фатальность,
Когда перед крестом «Лама савахфани?»
Произнесла я так привычно, как банальность.

И всё ж я оказалась не готова к ней —
Той боли, что пришлось терпеть, и муке.
Земля горела. В беспросветность дней
Лишь к Богу одному я простирала руки.

Как выжила, не помню, но во мне
Теперь самой горит огонь – то вера в Бога.
Не дай, Господь, забыть: ты в каждом дне,
И промыслительна любая боль, дорога.

Напекли в пекарнях сотни куличей,
Хоть говело истинно с верою немного.
И зажгутся в храмах тысячи свечей,
Но не тем порадовать мы могли бы Бога.

Сколько было вздорных и пустых речей,
И между молитвами ближних осуждение.
Не очистят это ни огонь свечей,
Не елей церковный, с ладаном каждение.

Крестики надели мы, чтоб свой крест нести.
Крестик – не гарантия чуда и спасения.
Разве те мы ценности выбрали, пути,
Чтоб могли надеяться хотя б на воскресение?..

Где терпенье мирное напастей и скорбей,
Искушеньям твёрдое противостояние?..
Ближе Царства Божия грех нам, хоть убей,
И не остановит нас всех Святых сияние.

Завтра праздник Веры, милости, любви.
Не желудка радость, а души пощенья.
Вновь возводят храмы Спаса на Крови.
Теплится надежда на Его прощенье.

Шум жизни пусть волнует молодь.
Мне с ней уже не по пути.
Невысоко взлетает голубь, —
Летать всё ж лучше, чем ползти.

Какие—никакие крылья
Душа с годами обрела,
Хоть были дни, когда в бессилье
Я в никуда с душой брела.

Когда ж была упасть готова,
Крыло своё подставил мне,
Наверно, Ангел мой, без слова,
А шелест крыльев в тишине