Мария Протасова - Сборник стихов

Все больше не казнят, а строят козни

Такие же как замки – на костях

И у вилланов изменились нравы

Их отучили вилами трясти

Коль на господ и требуют управы

То разве что на кухне и в Сети

А рыцари? Герои ратной брани,

Их доблестный удел теперь каков?

Они давно у Шейлока – в охране

За мелкий нал и мясо должников

Житинскому

Душа печалится, качается

Срывается с отвесных круч

Она в горсти не помещается

Не запирается на ключ

Летит над волнами, над бурями

Над жизни скучным "до-ре-ми"

Как черный парусник прокуренный,

Давно покинутый людьми

А ты, забытый, ты – оставленный -

Не пожелаешь и врагу -

Как дом, с застегнутыми ставнями

Пустой стоишь на берегу

Человек не становится лучше

Человечней, добрее и чище

Человек отучается слушать

И в себе Человека не ищет

Он становится чисто одетым

О добре говорящим за ланчем

И пока поедает котлеты,

Представляет себя настоящим

Человек не становится мудрым

Только легкую ищет дорогу

И однажды октябрьским утром

Безразличным становится Богу

Он живет по привычке, в комфорте

Мир ему не широк и не тесен

А упав, вспоминает о чёрте

Но и черту он не интересен

Из черных, равнодушных строк

Я выберу одну

И вокруг горла – как шнурок

Суровый оберну

Пусть с потолка сойдёт беда

ко мне белым-бела

Такой спокойной никогда

Я в жизни не была

Не будет больше перемен

И пламени во льду

По тесным коридорам вен

Я от тебя уйду

Уйду туда, куда не сметь -

Бумаге и перу

Куда ни плеть твою, ни клеть

Свою не заберу

Где будет море и гроза

И все как в первый раз

Туда, где заглянув в глаза,

Не опускают глаз.

Любовь – привычка умирать

И душу с пола подбирать

Без кожи быть и без костей

А никакая не постель

Любовь – сгорая от стыда,

Ответить "нет", подумав "да"

И с сердцем вырванным в руках

Оказываться в дураках

Любовь – не сеять и не жать

Убитым на земле лежать

И знать, что это не война

А только он или она.

Похоронный блюз

Уистан Хью Оден

Пускай молчат часы и телефон

Не лает пес, терзая свой бекон

Пусть спит рояль, литавры не басят

Пусть гроб внесут и певчих пригласят

Пусть воет самолет над головой

Чертя крылом "Он больше не живой"…

Оденьте в траур горлиц почтовЫх

И в черные перчатки постовых

Он был мой север, юг, закат, восход

Отрада выходных и будней пот

Мой день и ночь, мелодия и бред

И вечная любовь, которой нет

Так выключите звезды в вышине

Отставку дайте солнцу и луне

Пусть море выплеснут, пусть лес лежит в золе -

Ни в чем теперь нет смысла на земле.

Я люблю эту тень, пробегающую по лицу

При словах "извини, ведь я здесь случайно"

Как табличку "начало" на двери, ведущей к концу

Как икону Спасителя с надписью "Made in China"

Как набрякшие веки глядящихся в небо волн

Пятерней облаков заслоняющих взгляд от солнца

Как царевну-лягушку, не грянувшуюся об пол

От его поцелуев, а выпрыгнувшую в оконце

Как дурную привычку, наплакавшись, напевать -

Будто под нос бубня, расстаешься с нелепой кармой

Как любовь и стихи, на которые всем плевать

И как каменный торт, испеченный Постником с Бармой

Я люблю эту тень – ту, с которой я накоротке

Как аванс слепоты, открывающей двери чуду

И как этот огонь в поднесенной к огню руке…

Как когда-то – тебя. и как больше уже не буду.

Твои листья ветер догнать пытается

Мысли одинаковы как китайцы

Этой ночью, прости, летается

Только по клавиатуре – пальцам

Смотришь в небо на черное в желтом

Скачешь по литерам мелким чертом

Жизнь рифмуется как-то нечетко

Как-то тщетно

Никого. Никакого сладкого бреда

Твой лебедь зажарен и съеден, Леда

А если кто-то и был тебе предан

То он тобой предан

Ни-ко-го. японский театр Шизуки

Последний раз под куполом мозга

Пока улыбка гнется как розга

Навстречу муке

Я знаю это зеркало насквозь

оно пространство повторяет всуе

и рядом с курткой вешает на гвоздь

прощания улыбочку косую

Оно не врет, оно не помнит зла

Давно не корчит из себя светила

И грусть моя, сгоревшая дотла

Его лица ничем не омрачила

На дне его как будто корка льда

Чуть тронутая искренностью лампы

В него смотрящей белая беда