Илья Сельвинский - Давайте помечтаем о бессмертье

Хорошо, когда для счастья есть причина:

Будь то выигрыш ли, повышенье чина,

Отомщение, хранящееся в тайне,

Гениальный стихи или свиданье,

В историческом ли подвиге участье,

Под метелями взращенные оливы…

Но

нет

ничего

счастливей

Беспричинного счастья.

1965

Если умру я, если исчезну,

Ты не заплачешь. Ты б не смогла.

Я в твоей жизни, говоря честно,

Не занимаю большого угла.

В сердце твоем оголтелый дятел

Не для меня долбит о любви.

Кто я, в сущности? Так. Приятель.

Но есть права у меня и свои.

Бывает любовь безысходнее круга -

Полубезумье такая любовь!

Бывает — голубка станет подругой,

Лишь приголубь ее голубок,

Лишь подманить воркованием губы,

Мехом дыханья окутать ее,

Грянуть ей в сердце — прямо и грубо -

Жаркое сердцебиенье свое…

Но есть на свете такая дружба,

Такое чувство есть на земле,

Когда воркованье просто не нужно,

Как рукопожатье в своей семье,

Когда не нужны ни встречи, ни письма,

Но вечно глаза твои видят глаза,

Как если б средь тонких струн организма

Новый какой-то нерв завелся.

И знаешь: что б ни случилось с тобою,

Какие б ни прокляли голоса -

Тебя с искалеченною судьбою

Те же теплые встретят глаза.

И встретят не так, как радушные люди,

Но всей

глубиною

своей

теплоты,

Не потому, что ты абсолютен,

А просто за то, что ты — это ты.

1939

Ты всплыла из моих стихов,

Как наяда из океана,

Ты потянулась ко мне без аркана,

Без сетей, без гигантских сачков.

Это был небывалый случай:

Еще разглядеть меня не успев,

Ты читала стихи нараспев,

Чуть глотая концы созвучий,

Целовала руки мои,

Обнимала мои колени,

И жарко срывались дыханья твои,

Точно паузы стихотворений.

А я смущенно глядел…

На минуту мне стало попросту жутко:

В кругу

таких «взрослых»

дел

Что такое стихи? Шутка.

Несерьезно это — стихи.

Но, оказывается, этой речью

Сквозь лирические пустяки

Я душу соткал человечью.

Я слоняюсь в радости недужной,

Счастье ты мое, моя тоска…

Ничего мне от тебя не нужно -

Ни дыхания, ни шепотка.

Ни твоих ладошек полудетских,

Из которых пил бы я тепло,

Ни полупоклонов ваших дерзких,

Будто мне подаренных назло

Не голубка — ты скорее сокол,

И тебя стрелою не добыть,

Но ведь оттого, что ты высоко,

Женщиной не перестала быть, —

И мое далекое страданье,

Стиснутое, сжатое толпой,

Розой окровавленной в стакане

Будет полыхать перед тобой.

Ты проходишь, статная, гордая,

Точно едешь верхом на тигре,

Как вождь, разбитый когортами,

В плену на реке на Тибре.

Твои волосы — хвост этрусский,

Но глаза в затаенном тумане;

Ты всегда улыбаешься дружески,

Но улыбка меня не обманет.

Нет, тебя не ласкала история!

Рождена без удачливой родинки,

Ты хотела, с судьбою вздоря,

Только счастья и славы Родине.

Оттого настаралась, намучилась…

Юность твоя изуродована.

Но не сломлено в женщине мужество,

Потому что за нею Родина.

А как бьется тайное пламя

Подо льдом твоей воли вышколенной,

Когда страшная твоя память

Вдруг возводит бараки, вышки…

Ах, не жалко ни зорь простуженных,

Что как будто и не светали;

Ни во сне этих запахов южных -

Жаль небывших свиданий,

Жалко девичьих губ нецелованных,

Изрекавших слова непотребные,

Яловых баб на дровнях,

Красавиц в гнилом отрепье.

Ты живешь сиротою круглой,

Улыбаясь в пути своем мрачном,

Чем могу оплатить тебе, друг мой,

Боль о навек утраченном?

Для тебя сдвинул горы бы я

Сквозь метели, самумы, вихри.

Ты проходишь, статная, гордая,