Генрих Гейне - Романсеро

Чтоб дом был в сохранности, пса моего

Тебе я оставить намерен.

Меня ж охранит мой немецкий народ,

Который, как пудель, мне верен.

Они предлагают мне царский престол,

Любовь их не знает уступки.

Портрет мой носят они на груди

И украшают им трубки...

Вы, немцы, простой и великий народ.

Ваш нрав глуповатый мне дорог.

Ей-богу, не скажешь, глядя на вас,

Что вы придумали порох.

Не кайзером буду для вас, а отцом,

Я жизнь вам чудесно украшу!

Я вас осчастливлю и этим горжусь,

Как будто я Гракхов мамаша!

Нет, нет, не рассудком, а только душой

Я править желаю, братцы.

Не дипломат я. В политике мне,

Пожалуй, не разобраться.

Ведь я -- охотник, природы сын.

В лесу постигал я науки

Средь диких свиней, бекасов и коз.

К чему ж мне словесные штуки?

Не стану дурачить газетами вас

И прочей ученой тоскою.

Скажу я: "Народ! Лососины нет,

Так будь же доволен трескою.

А коли не нравлюсь тебе -- смени

Меня на любого пройдоху.

Уж как-нибудь с голоду не помру,

Жилось мне в Тироле неплохо".

Вот так я скажу. А теперь, жена,

Бьет час расставанья суровый.

Уж тесть за мной почтальона прислал,

Он ждет с каретой почтовой.

Ты ж шапке иришей мне трехцветный бант,

Да поторопись, бога ради,-

И скоро увидишь меня в венце

И в древнем моиаршем наряде.

Пурпурный надену тогда плювиаль

Отличной старинной работы.

Его подарил сарацинский султан

Покойному кайзеру Отто.

Далматику стану носить под плащом.

На ней -- из сплошных изумрудов -

Проходят герои восточных легенд,

Шествие львов и верблюдов.

И в ризу я грудь свою облеку.

Там будет парить величаво

По желтому бархату черный орел,

Неплохо придумано, .право!

Прощай же! Потомки в грядущие дни

В псалмах воспевать меня .станут.

Кто знает? А может, потомки как раз

Меня совсем не помянут".

20

ВОСПОМИНАНИЕ О ДНЯХ ТЕРРОРА В КРЕВИНКЕЛЕ

"Мы, бургомистр, и наш сенат,

Блюдя отечески свой град,

Всем верным классам населенья

Сим издаем постановленье.

Агенты-чужеземцы Суть

Те, кто средь нас хотят раздуть

Мятеж. Подобных отщепенцев

Нет среди местных уроженцев.

Не верит в бога этот сброд;

А "то от бога отпадет,

Тому, конечно, уж недолго

Отпасть и от земного долга.

Покорность -- первый из долгов

Для христиан и для жидов,

И запирают пусть поране

Ларьки жиды и христиане.

Случится трем сойтись из вас -

Без споров разойтись тотчас.

По улицам ходить ночами

Мы предлагаем с фонарями.

Кто смел оружие сокрыть -

Обязан в ратушу сложить

И всяких видов снаряженье

Доставить в, то же учрежденье.

Кто будет громко рассуждать,

Того на месте расстрелять;

Кто будет в мимвже замечен,

Тот будет также изувечен.

Доверьтесь смело посему

Вы магистрату своему,

Который мудро правит вами;

А вы помалкивайте сами".

21

АУДИЕНЦИЯ

Старинное сказание

"Я в Ниле младенцев топить не велю,

Как фараоны-злодеи.

Я не убийца невинных детей,

Не Ирод, тиран Иудеи,

Я,как Христос, люблю детей,-

Но, жаль, я вижу их редко,

Пускай пвойдут мои детки,-- сперва

Большая швабская детка".

Так молвил король. Камергер побежал

И воротился живо;

И детка швабская за ним

Вошла, склонясь учтиво.

Король сказал: "Ты, конечно, шваб?

Тут нечего стыдиться!"

"Вы угадали, -- ответил шваб,-

Мне выпало швабом родиться".

"Не от семи ли ты швабов пошел?" -

Спросил король лукаво.

"Мне мог один лишь быть отцом,

Никак не вся орава!"

"Что, в этом году,-- продолжал король,-

Удачные в Швабии клецки?"

"Спасибо за память, -- ответил шваб, -

У нас удачные клецки".

"А есть великие люди у вас?" -

Король промолвил строго.

"Великих нет в настоящий момент,

Но толстых очень много".

"А много ли Менцелю, -- молвил король,

Пощечин новых попало?"

"Спасибо за память, -- ответил шваб,-

А разве старых мало?"

Король сказал: "Ты с виду прост,

Однако не глуп на деле".

И шваб ответил: "А это бес

Меня подменил в колыбели!"

"Шваб должен быть,--сказал король,-

Отчизне верным сыном.

Скажи мне правду, отчего

Ты бродишь по чужбинам?"

Шваб молвил: "Репа да салат -

Приевшиеся блюда.

Когда б варила мясо мать,

Я б не бежал оттуда!"

"Проси о милости", -- молвил король.

И, пав на колени пред троном,

Шваб вскрикнул: "Верните свободу, сир,

Германцам угнетенным!

Свободным рожден человек, не рабом!