Перси Шелли - Возмущение Ислама

Откуда вы приходите, друзья?
Вы лили кровь? Вы золото сбирали,
Чтобы Тиран, обман в душе тая,
Мог быть убийцей, создавать печали?
Или у бедных вымогали вы
Достаток их, над чем они корпели?
Иль кровь на вас еще свежа, увы?
Сердца у вас в обманах поседели?
Познав себя, омойтесь, как росой,
Я буду вам и другом, и сестрой.

О не скрывайтесь, — сердце в нас людское,
Одно, — у мыслей всех один очаг;
Что в том, коль преступленье роковое
Тебе сказало: будь живущим враг;
В том приговор, что был, мог быть иль будет
Твоим и всех людей. В том нам судьба.
На краткий срок нас Жизнь из тьмы пробудит,
И Время замыкает нас в гроба,
И нас, и наши мысли, и стремленья,
Всей цепи нескончаемые звенья.

О, не скрывайтесь — вы полны борьбы,
Сестра Стыда, в вас есть Вражда глухая;
В ваш ум взгляните — книга в нем судьбы, —
Там имена и тьма в них роковая,
В них множество зеркал для одного;
Но черный дух, что, обмакнув в отраве,
Железное перо, для своего
Бессмертья, о своей там пишет славе,
Безвредным был бы, если б у людей
В сердцах берлоги не нашел своей.

Да, это Злоба, призрак безобразный,
Что носит много мерзостных имен,
Под маскою является он разной,
Но смертным жалом вечно наделен;
Когда свои змеиные извивы
Вкруг сердца он совьет и утолит
Голодные свирепые порывы,
Он с бешенством всем, кто кругом, грозит;
Так Амфисбена, возле трупа птицы,
Шипя, вращает узкие зеницы.

Не упрекай же собственной души,
Не ненавидь чужого преступленья,
Порыв самопрезренья утиши.
В том себялюбье, самопоклоненье,
Желать, чтоб плакал, бился человек,
За мысли прошлых дней и их деянья;
Напрасно; что прошло, прошло навек,
Слилось со Смертью, тщетно воздаянье;
Но — твой простор идущих к нам годов,
В груди создать ты можешь рай цветов.

Откуда вы? Скажи мне!" — Некто Юный
Ответил мне: "В пустыне бурных вод
Плывем мы, и шумят вокруг буруны,
И ветер нас на зыбкой влаге бьет;
Твоя душа в глазах читать умеет.
Но многое в приниженных сердцах
Так глубоко, так боязливо тлеет,
Что отраженья нет ему в глазах;
Хлеб рабства, горький, мы едим от детства,
Дается безнадежность нам в наследство.

Да, я тебе отвечу, хоть меня
Без слов томила, до сегодня, тайна,
Что, тлея, жгла меня, как головня;
На всех ты смотришь так необычайно,
О, дивная, что блеску острых глаз
Бесспорно надлежит повиновенье;
Да, верно ты зовешь рабами нас,
От мест, что сердцу дороги с рожденья,
Оторваны, влачим мы по волнам
Добычу, что назначена не нам.

Из мирных сел, от долов молчаливых,
Красивейших из горных дочерей
Влачим туда, где свет вещей красивых
Пятнается навек в душе своей;
Ряд лет прошел и сжал свои посевы,
И не было мышления во мне
До той поры, как очи нежной Девы
Блеснули мне, горя в своей весне;
В ней жизнь моя, — я только отраженье,
Я дым костра, — и ждет уничтоженье.

Ее везут к Тирану во дворец!" —
Он смолк и сел у паруса, согбенный,
Как будто был в его душе свинец;
И плакал; между тем над влагой пенной
Корабль бежал, покуда за звездой
Звезда не стала гаснуть, и Матросы
Толпились вкруг меня, и Рулевой
Глядел, — в душе у каждого вопросы, —
И Капитан смотрел в немой тоске,
В нем скорбь была — как в вечном роднике.

"Проснитесь! И не медлите! Скорее!
Ты стар. Надежда может молодить.
Любовь, Надежду с Юностью лелея,
Связует их, свою дает им нить.
На нас глядят созвездья с небосклона.
Жива ль в вас правда? Жалость есть ли в вас
К другим сердцам, чтоб жгучий яд погас? —
Свободны будьте, — вмиг от тьмы проснемся.
Клянитесь! — И вскричали все: "Клянемся!"

Тьма дрогнула, как будто тяжкий гром
Проснулся в отдаленном подземелье,
И отклики на берегу морском
Зарокотали, точно ночь, в веселье,
С Землей и с Небом в празднике слилась,
Свободу торжествуя, в честь которой
Семья матросов радостно клялась;
Раздвинулись тяжелые запоры,
И пленницы, при факелах, толпой,
На палубе сошлись во мгле ночной.

Нежнейшие чистейшие созданья,
В глазах у них виднелася весна,
Святилище дремотного мечтанья,
Где мысль еще не нарушала сна,
На их челе тяжелое мученье
Еще не начертало страшный след.
Была свобода им — как сновиденье,
Но через миг, поняв, что рабства нет,
Они слились в словах, в улыбках нежных,
В восторгах молодых и безмятежных.