Феликс Кривин: Круги на песке

Допустим, так: из сапога
Он вытащил кинжал —
В тот краткий миг, когда слуга
Себе принадлежал.

И сказка кончена. Могла
Быть длинною она,
Но волей краткости была
Она укрощена.

Ушел король во цвете лет,
Слуга — на долгий срок.
Ушел заманчивый сюжет.
Какой для всех урок!

А я остался. Мне решать
Наедине с судьбой:
Себе ли мне принадлежать
Или владеть собой?

Каково им — кроенным и клеенным —
Постигать секреты ремесла?
Но еще задолго до рождения
Их судьба задумана была.

Драматург, серьезный, хоть и кукольный,
Что немало в жизни повидал,
Их судьбу обдумывал, обстукивал
На машинке взрослой «рейн-металл».

Чтоб они не ведали сомнения,
Чтобы каждый знал как дважды два —
И какие принимать решения,
И какие говорить слова.

Их еще совсем на свете не было,
А уже солидный худсовет
Их судьбу заботливо исследовал,
Взвешивал, рассматривал на свет.

Что-то в ней вычеркивал, выбрасывал,
Изменял поступки, имена…
В очень уважаемых инстанциях
Их судьба была утверждена.

Ну а мы живем и ошибаемся,
Маемся и не щадим себя.
Потому что прежде мы рождаемся,
А потом рождается судьба.

У снаряда
Летящего,
У состава
Идущего
Нет в пути
Настоящего —
Только прошлое
И грядущее.

Натянута струна,
Плита раскалена.

Так каждый, кто при деле,
Быть должен на пределе.

Вы видели, как умирает лед?
Его, беднягу, прошибает пот.
Но он готов себя похоронить,
Отдать себя,
Чтоб холод сохранить.

Вы видели, как умирает пар?
Его сжимает ледяной кошмар.
Но у него такое ремесло:
Отдай себя,
Но сохрани тепло.

Пар охладится.
Испарится лед.
Так кто из них родится?
Кто умрет?

Ложь бывает доброй или злой,
Сердобольной или беспощадной.
Ложь бывает ловкой и нескладной,
Осмотрительной и безоглядной,
Упоительной и безотрадной,
Слишком сложной и совсем простой.

Ложь бывает грешной и святой,
Скромненькой бывает и нарядной,
Выдающейся и заурядной,
Откровенной, нелицеприятной,
А бывает просто суетой.

Ложь бывает страшной и смешной,
То всесильной, то совсем бесправной,
То униженной, то своенравной,
Мимолетной или затяжной.

Ложь бывает дикой и ручной,
Будничной бывает и парадной,
Вдохновенной, скучной и иной…

Правда же бывает только правдой.

Путь к истине точно такой же,
Как и от истины путь.
Он ничуть не длиннее,
Он только труднее чуть-чуть.

На то, чтоб подняться к истине,
Можно потратить жизнь.
От истины нужно всего лишь
Скатиться кубарем вниз.

Всемирный закон притяжения,
Где ж постоянство твое?
Притягивает нас истина,
А катимся мы — от нее.

Но все ж, вопреки всем силам,
Которые тянут вниз,
Мы поднимаемся к истине
И тратим на это жизнь.

Когда пещерный человек
Надел впервые шкуру зверя,
То он в глазах своих коллег
Был чудаком, по меньшей мере.

Его ругали старики
И ребятня встречала свистом,
На нем точили языки
Безжалостные моралисты,

И жизнь его была горька
На данном уровне культуры.
А время шло.
Прошли века —
И люди все надели шкуры.

Но в них ценились иногда
Не легкость, теплота и носкость,
А только яркие цвета —
Разводы, крапинки, полоски.

Какой нелепый оборот:
Презрев разумные законы,
То, что новатор создает,
Уничтожают эпигоны.

Она воскликнула: «Я буду!»
Он бросил холодно: «Я был».
Как презирал его рассудок
Ее невежественный пыл!

Она была надежды пошлой
И глупой радости полна.
Что для него являлось прошлым.
Считала будущим она.

Ее опасность не страшила.
Готовая идти на риск,
Она рвалась к его вершинам.
Он был не прочь спуститься вниз.