Вера Полозкова - Непоэмание

В сумке книжка с недорогим
Телефоном, медведь, тетрадь:
Мне спокойнее, чем другим,
Кому есть уже, что терять.

В сердце вставлен её альбом,
Кровь толкается чуть быстрей.
Там безлюдней вспотевших лбом
Подворотен и пустырей.

Целуемся хищно
И думаем вещно;
Внутри меня лично
Ты будешь жить вечно,

И в этой связи мы
Единей скелета, —
На долгие зимы,
На многие лета;

В нас ширится мощно
Грудная геенна —
И денно и нощно,
И нощно и денно;

Сиамское темя
У двух иностранцев —
Мы вместе на время.
Но не на пространство.

И да не возропщем,
Пока не остынем.
Найдемся по общим
Подкожным пустыням.

А где я? Я дома, в коме, зиме и яме.
Мурлыкаю в ванной медленно Only you,
Пишу себе планы, тут же на них плюю;
А кожа сидит на креме как на клею
И, если не мазать, сходит с тебя слоями.

А он где? Никто не знает; по веществу ведь
Он ветер; за гранью; без вести; вне игры.
Пусть солнце бесстыдно лижет ему вихры,
Пусть он устаёт от женщин и от жары, —
Его, по большому счёту, не существует.

Ведь, собственно, проходимцы тем и бесценны.
Он снится мне между часом и десятью;
Хохочет с биллбордов; лезет ко мне в статью.
Таджики – как саундтрек к моему нытью —
В соседней квартире гулко ломают стены.

Такая болезнь хоть раз, но бывает с каждым:
Я думала: я забыла сказать о важном,
Я вывернусь, я сбегу, полечу в багажном,
Туда же, всё с той же бирочкой на руке.
Я думала: я ворвусь и скажу: porque?!..

Но Вечный грустит над очередью к реке,
В которую никого не пускает дважды.

И триединый святой спецназ
Подпевает мне, чуть фальшивя.

Все, что не убивает нас,
Просто делает
Нас
Большими.

Три родинки как Бермудский архипелаг.
Четыре кольца взамен одного кастета.
А выглянешь из окна университета —
Всё башенки, купола и трёхцветный флаг.

Михайло похож на шейха в тени чинар.
Подруга пьёт чай под лестницей, поджидая
Родного короткостриженного джедая,
С которым пойдёт прогуливать семинар.

Речь пряна и альма-матерна – по уму.
Покурят – и по редакциям: сеять смуту
В людских головах. Заглядываешь – в минуту
Друзья тебя топят в едком густом дыму.

Моргать – мерить кадры веками: вот, смотри.
Улыбкой пугать как вспышкой; жить просто ради
Момента, когда зажгутся на балюстраде
Магические, как в Хогвартсе, фонари.

Ты лёгкими врос: пыль, кофе, табак и мел,
Парфюмы – как маячки, как густой в ночи след
Фарного света; если тебя отчислят,
Ты сдохнешь, как кит, что выбросился на мель.

Звёзд рассыпанная сотня —
Сеть у месяца на спице.
Ночь прекрасна. Мне сегодня
Страшно хочется напиться.

Жизнь докучливая сводня,
Но изрядная тупица:
Выпить не с кем. Но сегодня
Я планирую напиться.

Сыр и, если вам угодней,
Остывающая пицца.
Если вы вагант – сегодня
Вам предписано напиться.

Ночь безмолвная субботня.
По карнизу ходит птица.
– Отче, я один сегодня.
Ты мне можешь пригодиться.

Мне нужна Твоя Господня
Всемогущая десница.
Ты устал. Тебе сегодня
Тоже следует напиться.

От богатых господ
Золотыми гостиными
Уношу тебя под
Ногтевыми пластинами,

За подкладкой – как гаш,
Мысли взглядами робкими
Отсылая в багаж
Черепными коробками;

Мимо тех, кому лжём,
Шефу, маме ли, Кате ли —
Перочинным ножом
Сквозь металлоискатели,

Из-под острых ресниц
Глядя, будто бы клад ища —
Мимо старых гробниц
Или нового кладбища;

От срывающих куш —
Или рвущихся в дебри те —
Мимо грязных кликуш
И холёных селебрити,

Что галдят ни о чём —
Каблучищами гордыми,
Льдом, песком, кирпичом,
Мостовыми, биллбордами,