Фридрих Шиллер - Коварство и любовь. Перчатка

Фердинанд (хватает его за руку, в сильнейшем волнении). Довольно! довольно! Ради Бога замолчи! Только сегодня помолчи! Одного этого требую я от тебя вместо благодарности.

Луиза с лимонадом. Те же.

Луиза (подносит майору на тарелке стакан; глаза у нее заплаканы, голос дрожит). Скажите, если не сладко…

Фердинанд (берет стакан, ставит его и быстро обращается к Миллеру). Ах, чуть было и не забыл!.. Можно попросить тебя, любезный Миллер? Сослужишь ты мне небольшую службу?

Миллер. Хоть тысячу! Что прикажете?

Фердинанд. Меня будут ждать к столу, а я, к несчастью, совсем не в духе. Мне никакой охоты нет быть в обществе. Не сходишь ли ты к моему отцу сказать, чтобы меня извинили.

Луиза (в испуге перебива ет). Я могу сходить…

Миллер. К президенту?

Фердинанд. Не к нему самому. Скажи только в прихожей камердинеру. А чтобы тебе поверили, вот мои часы. Я побуду здесь, пока ты не возвратишься. Подожди там ответа.

Луиза (умоляющим тоном). Да нельзя ли мне сходить?

Фердинанд (Миллеру, который уже собрался идти). Постой! вот еще что! Нынче вечером я получил письмо для передачи отцу… может быть, что-нибудь важное. Заодно отдай и его.

Миллер. Слушаю, барон!

Луиза (обнимая Миллера в невыразимом страхе). Батюшка, ведь все это могла бы сделать я!

Миллер. Одна-то, Луиза, в этакую темную ночь? (Уходит.)

Фердинанд. Посвети отцу, Луиза! (Пока она идет со свечой за отцом, он подходит к столу и всыпает яд в стакан с лимонадом.) Да, и она! и она! Высшие силы ниспосылают мне свое грозное согласие, мщение небесное утверждает его, ангел-хранитель отступился от нее.

Фердинанд. Луиза. Она тихо возвращается со свечой, ставит ее на стол и останавливается поодаль майора, опустив глаза, и лишь изредка украдкой взглядывает на него. Он стоит и неподвижно смотрит перед собой. Долгое и глубокое молчание.

Луиза. Не хотите ли сыграть со мной, господин фон Вальтер? Я сяду за фортепиано. (Развертывает ноты. Фердинанд не отвечает. Молчание.) Вы еще в шахматы не отыгрались. Не хотите ли партию, господин фон Вальтер? (Опять молчание.) Господин фон Вальтер, бумажник, что я вам тогда обещала вышить, – я его начала. Не хотите ли посмотреть узор? (Опять молчание.) О! я очень несчастна!

Фердинанд (не меняя положения). Очень может быть.

Луиза. Я не виновата, господин фон Вальтер, что не умею вас занять.

Фердинанд (с презрительным смехом). Чем ты можешь занять мое пустое молчание?

Луиза. Я знала, что нам уж незачем теперь быть вместе. Я испугалась, признаюсь вам, когда вы посылали батюшку… Мне кажется, что эти минуты должны быть невыносимы для нас обоих, господин фон Вальтер. Если вы позволите, я схожу и позову кого-нибудь из своих знакомых.

Фердинанд. Разумеется! А я пойду приведу своих.

Луиза (смотрит на него в смущении). Господин фон Вальтер!

Фердинанд (гневно). Клянусь честью! умнее ничего нельзя придумать в этом положении! Наш неприятный дуэт мы можем превратить в удовольствие и с помощью известных любезностей отомстить за любовные капризы.

Луиза. Вы в веселом настроении, господин фон Вальтер!

Фердинанд. В таком веселом, что мог бы собрать вокруг себя всех мальчишек на улице! Нет! В самом деле, Луиза! Твой пример увлекает меня. Ты будешь моей учительницей. Одни глупцы толкуют о вечной любви. Вечно одно и то же надоедает: только перемена – приправа удовольствия. Да, Луиза! я с этим согласен. Станем порхать из романа в роман, попадать из грязи в грязь… Ты туда – я сюда… Может, мое потерянное спокойствие и найдется где-нибудь в публичном доме. Может, окончив свое веселое поприще, мы еще раз столкнемся – два истлевшие скелета – к общему нашему удовольствию, и узнаем друг друга по родственным чертам, обличающим родство, как это бывает в комедиях, и, может быть, позор и мерзость сольются в ту гармонию, которая была невозможна для нежнейшей любви.

Луиза. Фердинанд! Фердинанд! И без того ты несчастлив… Или тебе хочется еще новых несчастий?

Фердинанд (озлобленный, бормочет сквозь зубы). Я несчастлив? Кто это сказал тебе? Ты слишком мерзка, чтобы почувствовать это… Чем тебе оценить чувства другого? Я несчастлив? О! это слово могло бы вызвать из могилы мое бешенство! Меня ждало несчастие – она знала это! Смерть и проклятие! она знала это, и все-таки изменила мне. Змея! Это было единственное право твое на прощение. Признание твое обрекает тебя на смерть. До этой минуты я мог украшать твое преступление наивностью; презрение мое чуть не спасло тебя, от моей мести. (Быстро берет стакан. ) Так ты была не легкомысленна – не глупа? Дьяволом ты была! (Пьет.) Лимонад пресен, как твоя душа. Попробуй!