Александр Месропян - Возле войны

чего не хватало всю жизнь золотого света
паутины по звонким углам заповедного мёда
сонной стражи каменной лестницы выщербленной до лета
холодной травы кого-то в пустой глубине с вопросом кто ты
и чего тебе надо а ты отвечаешь иди ты
в смысле пошёл ты и слушаешь вот уходит
закрываешь глаза думать боже ну всё мы квиты
золотого света теперь чего-нибудь в этом роде

поналетели тут кричат как дураки
поналетелые черны и виноваты
крылаты крыльями и выдохом горьки
и всё пройдёт а крыльями крылаты

и март им всем нестрашный на просвет
особенно с ванилью нет с корицей
давно пора давно хотелось нет
не так давно должно было случиться

весёлым хлопотом как старое кино
темнеет память мне но помнит тело
давно уже давно пора давно
моя ж ты радость всё кричат поналетело

и слетаются птицы сглатывая слюну
что ли хищные блин во всю своих ширину
размахнутых крыльев а моря здесь не было никогда
одна только пахнет судьбой дождевая вода

окунул бы лицо всей мордой своей туда
открыл бы глаза на дно и пошёл ко дну
посмотреть как совсем и совсем почти навсегда
полегла страна во всю свою ширину

там темно и такие бульбочки изо рта
искря и потрескивая как плохой контакт
выплывают на волю пока говоришь слова

а когда уже слов совсем больше нет почти
там включают свет сосчитавши до десяти
бьют под дых и зачитывают права

мы всё говорим о чём-то
то о чём говорим то не о чем то совсем ни о чём
то времени не хватает вечно
то зима
то о чёрной корове уходящей по красноармейской навстречу солнцу
вернётся
а молоком нас уже напоили степные маки
и хлеб конопляный горел чтоб не дать умереть
чтоб не был железом огнём одиночеством

кто б ни был железом огнём одиночеством их до фига
как сорок тысяч братьев
не плачь казак не плачь казак не плачет казак
свернёт самокрутку духмяной травы и танцуя джигу
на крыле ероплана говорит свою гордую песнь

любо братцев любить сорок тысяч но я ж им не сторож
распрягу свою конь молодецкую лягу пiд вишней
как под яблоней ой-да май лав помоляся аллаху
расхерачу нью-йорк чтобы знали кто в доме хозяин

в поле стелется путин прохладною тихою сапой
кычет жалким саддамом над доном бездомный бин ладен
ой-да ой-да-да ой-да май дарлинг скажи чё те надо
что ж ты вьёшься как псих ненормальный
над больною моей головой

обалденные жёлтые мальвы
как собачий полуденный вой
поначалу пугают немного
а потом привыкаешь
но что ж
ты всё ходишь один на дорогу
что ж ты господу спать не даёшь

что ж ты всё говоришь ни о чём-то
а хотя ну о чём говорить

о том что времени не хватает вечно ни на что
зима опять будет медленною и тёплой что дым
поднимается вверх и значит я
никогда не уеду из этой деревни
только держи меня крепче не давай мне
клясться на конституции
биться о стены
жрать эту землю
жить долго

две трети декабря терпеть страну
дожди длинней улисса в иностранке
не отличать афганскую войну
от головокруженья на фонтанке

за то что здесь родился навсегда
две трети декабря одна забота
следить как вертикальная вода
припоминает правила полёта

огромного где снег и невесом
кто помнит ад особенно вначале
и рыбы вертикальные как сон
молчат в саду особенно ночами

раскинув руки разевая рты
стоят и смотрят в нас холодной кровью
ну типа гений чистой красоты
на цыпочках по краешку по кромке

потом зима становится зимой
как на картинке снег деревья люди
а бабы водку пьют и милый мой
зовут мужей как бабы в голливуде

ворочаясь в постели до утра
они ещё надеются на чудо
и на вопрос пора мой друг пора
да говорят мне нам да я хочу Да