Александр Месропян - Возле войны

ура-ура
в ладоши хлопай радость правда
мы едем в семикаракоры там во вторник
растут деревья с грустными глазами
и пыль на площади и пива нет в киоске

а я не вышел ростом мне похоже
не быть орлом на тамошней монете
но больше некому а значит моя радость
мы завтра едем в семикаракоры

теперь поспи автобус в 7:15
пока-пока
всему помашем ручкой
мы не умрём не плачь мне обещали
что будет дождь плыть по реке на запад

что я хотел тебе сказать уже не помню
а вот сварю нам кофе и на запах
потянутся глазастые стрекозы
слепые ласточки сквозные переулки

трави мне кровь терпеньем повилики
истерикой репейника и славы
скажи нам жить сегодня и вовеки
хотя бы до утра
а там посмотрим

вот так всегда
падает
и разбивается
только придумаешь выстроить себе реку повыше
выше неба
падает и разбивается
вниз по течению к дельте туда где по берегам
ещё не повытоптали ковыль и золотая рыба
клюёт на хлеб или просто поговорить но сразу
выскальзывает из рук падает и
разбивается
ну разве не странно скажи
осколков гораздо больше всегда
чем было посуды можно даже
сложить слово вечность
получить весь свет и пару новых коньков
только руки мёрзнут пальцы не слушаются время
чиркнуть спичкой о стену успеть
увидеть как во вчерашних комнатах задёрнуты шторы
здесь до сих пор никого не ждут
одна из них вяжет вяжет все остальные
помнят меня по именам загибая пальцы
в ночном коридоре госпиталя в Кандалакше
в пустой общаге после нового года
после всего на кухне в подъезде в лифте
в последний раз
только руки мёрзнут губы не слушаются выговорить
смотри
падает не успеваю и разбивается

весь голос выдохся вся тополь за окном
стоит светла как сорок лет стояла
вся улица всё время об одном
как мало остаётся нам так мало
что улица всегда не до конца
и помнишь до сих пор неповторимо
скажи им что не разглядел лица
а судьи кто времён паденья Рима
держите меня семеро я прав
на этот раз и впредь и между прочим
я был солдат я вызубрил устав
в любой графе готов поставить прочерк

в любой: не здесь ни страха ни стыда
не помню никому не пожелаю
нет не люблю

и тополь навсегда

вон там

стоит и смотрит как живая

остаётся дым
по стене плывёт виноград
всё идёт как надо погода в меру капризна
всеми крыльями птицы бьются в последний сад
на кончиках пальцев стынет сердечный приступ

я и не знал бы что называется дождь
если б не те вдоль канала в тяжёлых робах
они говорили мне будет куда ни пойдёшь
всё одинаково ты мол мужик и не пробуй

я и не пробую
я и не пробовал если честно
с тех пор как выучил от перемены места
остаётся пыль только эхо лампочка в 40 ватт
хлопнешь дверью качнётся смутив газеты на окнах
на каком языке неважно я виноват
главное цвет и это чем дальше охра

никого не красит
скорее время чем цвет
выходя из грязи
вернее сходишь на нет

что я помню кроме
как всё валилось из рук
то что голос крови
скорее почерк чем звук

сбивчивый неуверенный с хрипотцой
порывистый до умеренного с трещинкою по краю
с лам-ца (это истерика) дри-ца-цой
справа налево но я другого не знаю
и уже не успею

уже через пару лет
да что там через неделю уже не вижу
это я или клинопись или оставил след
виноград по стене взбирающийся на крышу

странные существа
невыносимые существа
их эрогенной зоной может оказаться вдруг
нижний ящик комода
подоконник с пыльным забытым кактусом
скрип четвёртой ступеньки лестницы на мансарду
если не клавиатура то мышка уж точно
четверг
твоя небритая с прошлой недели щека
царапина на столешнице проведи по ней безымянным пальцем
сам увидишь
и несколько книг угадай какие и ещё
сквозняк на кухне когда ты
куришь в открытую форточку в 0:45 по Москве
и думаешь о своём

не зима если даже не осень и вовсе не как всегда
а подступает снизу как ниоткуда
мне говорит кому-то иди сюда
дай мне холодных ягод и пшёл отсюда

дай мне холодных ягод ни в кровь ни вплавь
мне твои берега низачем ни этот ни тот
говорит мне холодных ягод взамен тепла
принеси говорю и пройдёт говорят пройдёт