Роберт Фрост - Неизбранная дорога

"Нет, говори! Ты что-то ведь придумал..."

"Мне в голову пришло, что человек
Произошел от пенистой волны,
Восставшей против общего потока,
Потом уж только от мохнатых предков.
Отсюда и упрямство человека,
Отсюда человеческая тяга
Извечная - к истоку всех начал.
Порою говорят, что бытие
Похоже на беспечный хоровод.
А бытие, как это ни прискорбно,
Уходит прочь безудержным потоком
И изливается в пустую бездну.
Сейчас оно течет в речной струе,
Иль в небесах, иль между нас, и этим
Нас разлучает в жуткую минуту.
Над нами, между нами или в нас...
Все преходяще: время, жизнь, любовь.
Материи и той не устоять
Перед всеобщим этим низверженьем
В смертельное зияние. Однако
В самом потоке есть противоток,
Возвратное движение к истоку.
Вот где сокрыта тайна наших тайн.
В потоке неизменно есть избыток,
Благодаря которому теченье
Как бы восходит над самим собой.
Уходит век - приходит век иной,
Заходит солнце - плещут родники
И снова посылают солнце в небо.
В любом потоке есть противоток,
Струящийся наперекор теченью,
И это дань истоку своему.
Вот от чего мы все произошли.
Вот - наша суть".

"Ты прав. И этот день
Да будет днем твоим".

"Нет, этот день
Да будет днем крещения реки".

"Да будет он днем нашего согласья".

Морская волна зелена.
Но там, где стихает прибой,
Восходит иная волна
Песчаною желтой горой.

То море на сушу пошло
Дома засыпать у людей,
Которых оно не смогло
Оставить в пучине своей.

Но как ни коварно оно,
Однако и сам человек
Таков, что душой все равно
Ему не поддастся вовек.

Он морю пожертвует шлюп
И даже лачугу, бог с ней.
Чем меньше у сердца скорлуп,
Тем жить человеку вольней.

Великий Сверхпес
Небесный зверюга
Из-за горизонта
Вскочил упруго,
Без отдыха он,
На задних лапах
Всю ночь пропляшет
Свой путь на Запад.
Пусть я - недопес,
Но сегодня мы
Будем лаять вместе
Сквозь толщу тьмы.

Губами к листьям тянется медведица,
Как бы целуя молодое деревце,
Но гибкий ствол, пригнутый ею вниз,
Как хлыстик щелкнув, улетает ввысь.
Медведица уходит. Тяжкий вес
Ее походки содрогает лес.

За нею лишь пролом остался сзади
В ей помешавшей фермерской ограде
Да вырванный из бурой шерсти клок.
У зверя есть пространство, где б он мог
Считать себя свободным. Мне ж порой
Все мирозданье кажется тюрьмой,
И чувствую себя я, будто в клеть
Охотниками загнанный медведь.
Тоскливой безысходностью объят,
Он мечется по ней вперед-назад,
А клетка, издеваясь, тычет в лоб
Ему то микроскоп, то телескоп
(Хотя - как ни глупа любая лупа -
Их сочетанье в общем-то не глупо).
Устав, однако, от угрюмых дум,
Что поневоле удручают ум,
Медведь садится на пол мощным задом,
Осознавая, что, наверно, надо
Ему смириться с крайностью любой,
Поэтому лохматой головой,
Чтоб показать, что все на свете правы,
Согласно то налево, то направо
Кивает он, не подымая век,
Мол, безусловно, прав был древний грек,
А впрочем, прав и споривший с ним грек,
И вообще прав каждый человек.
Что лежа в клети, что мечась по клети,
Нелеп и стоик, и перипатетик.

Один самодовольный мальчуган
Двум обезьянкам как-то в зоопарке
Хвалился зажигательным стеклом.
Им сей предмет понятен был не больше,
Чем поясненья: это, дескать, линза
Для собиранья солнечных лучей.
А может, инструмент понятней в деле?
Мальчишка точкой солнечной прижег
Носы обеим. В их глазах застыло
Такое темное недоуменье,
Которого морганьем не сморгнешь.
Из рук не выпуская прутьев клетки,
Они встревоженно переглянулись.
Одна из обезьян коснулась носа,
Почти сообразив, что далека
На миллионы лет от пониманья.
А солнечная точка перешла
На обезьяний палец, чтобы опыт
Повторным подтвердить экспериментом.
Но в этот раз естествоиспытатель
Был слишком близок к своему объекту.
Вдруг - хвать! - и зажигательным стеклом
Теперь уже владеют обезьянки.
В глубь клетки убежав, они свои
Над лупой провели эксперименты,
Без должной, разумеется, методы:
Стекло кусали, пробуя на вкус,
Потом сломали ручку и оправу.
Когда же бесполезная возня
Прискучила, они зарыли лупу
В солому (вдруг опять придет охота
Немного поразвлечься) и вернулись
Назад спокойно, будто вопрошая:
Кто, собственно, берется утверждать,
Что важно понимать, а что неважно.
Пускай они не понимают лупы,
Пускай им даже солнце непонятно,
Важнее знать, зачем нужны предметы.