Роберт Фрост - Неизбранная дорога

Твой Палатинский класс. Журнал придвинув,
Ты говоришь: "А не могли бы вы
Произнести латинское "увы"?"
Нет, это слово не для паладинов.
За парты сели истинные львы!
Пока ты учишь рыцарей склонять
Горациевы строгие глаголы,
Ученики не могут не склонять
Свой разум к теме хоть и невеселой,
Но христианской: всех гнетут грехи,
А смерть всегда, как ни крутите - вскоре...
Стихи молитвы - все-таки стихи:
Что pater noster, что memento mori [**] Помни о смерти (лат.) .

Земная наша скорбная юдоль -
Не для спасенья в высшем смысле слова.
Ах, кабы под чиновничий контроль
Его поставить, заложить основу
Спасенья в государственном порядке -
Тогда бы сразу стало все в порядке!
Но эта цель (ее готов воспеть я) -
Для следующего тысячелетья.
Все это, в общем, мысли на предмет
Понятий общих, чуждые реалий.
Что человек? Ничто - или предмет
Господних умилений и печалей.
Философ шел путем универсалий
И абсолютных истин видел свет -
А в них, как годы жизни показали,
Ни истины, ни абсолюта нет.
У кролика в цилиндре свой секрет.

Да, век от века трудноотличим.
Как хочешь возрази словам моим -
Я буду прав: ловя тебя на слове,
Я, как ты видишь, сам себя ловлю.
Век с веком схож. Нигде ничто не внове.
Изволь сказать об этом королю.
Накал огня повсюду слишком мал.
Да, ты - аристократ, я - либерал
(Ты раньше слова этого не знал) -
А это значит, что, любви взыскуя,
Я принимаю сторону любую
В любых дебатах, и к твоей руке
Я прикасаюсь в нашем далеке
И говорю: "Твои стихи люблю я".

Средь них и "Эпитафию". Однажды
На кладбище зашел я просто так:
Из лейки поливал один чудак
Семейный холмик - словно там от жажды
Страдал какой-то родственный костяк.
Меня же больше волновали даты:
Рожден тогда-то - погребен тогда-то.
О Боже, как велик диапазон!
Тот прожил сотню лет без остановки,
Тот - три часа, не приподняв головки,
И все ушли в один и тот же сон.
Мы все чего-то ждем, хотим чего-то.
Прогресс, наука, равенство, работа
Нас занимают. Но одна черта
Меж датами двумя черту подводит
Под этим всем - и больше ни черта!
Так что же с нами всеми происходит?
Какая чушь! Бессмысленный распад!
Собой земную умножая массу,
Уходят в прах народности и расы,
И если кто-то плачет невпопад -
То я не плачу. Не изменишь плачем
Тот факт, что все мы ничего не значим,
Все постепенно отойдем во тьму,
Что страсть, надежда, слава и богатство
Уйдут гуськом в кладбищенское братство -
В компанию к таланту и уму.
Бог создал мир и, возлюбив его,
Себя благословляет самого.

Я помню, ты писал: "Memento mori"...
И я окончу путь в житейском море.
Когда же смерть повалит наповал,
Пусть люди выбьют на моем надгробье
Твоей могильной надписи подобье:
"Он с жизнью, как с любовницей, порвал".

Я б эту крапинку и не заметил,
Не будь бумажный лист так ярко светел;
Она ползла куда-то поперек
Еще местами не просохших строк.
Уж я перо занес без размышленья -
Пресечь загадочное шевеленье,
Но, приглядевшись, понял: предо мной -
Не просто крохотная шелушинка,
Колеблемая выдохом пушинка,
Нет, эта крапинка была живой!
Она помедлила настороженно,
Вильнула - и пустилась наутек;
На берегу чернильного затона
Понюхала - иль отпила глоток -
И опрометью бросилась обратно,
Дрожа от ужаса. Невероятно,
Но факт: ей не хотелось умирать,
Как всякому из мыслящих созданий;
Она бежала, падала, ползла
И, наконец, безвольно замерла
И съежилась, готовая принять
Любую участь от всесильной длани.
Я не могу (признаюсь честно в том)
Любить напропалую, без изъятий,
Как нынче модно, "наших меньших братьев".
Но эта кроха под моим пером! -
Рука не поднялась ее обидеть.
Да и за что бедняжку ненавидеть?
Я сам разумен и ценю весьма
Любое проявление ума.
О, я готов облобызать страницу,
Найдя на ней разумную крупицу!

Быть может, эту ночь проспали вы;
Но если бодрствовали (как волхвы),
То видели, наверно, ливень звездный -
Летящий блеск, таинственный и грозный?
То - Леониды, метеорный град;
Так небеса, разбушевавшись, мстят
Мятежникам, что свет свой сотворили,
Как вызов Ночи - темной древней силе.
Все эти вспышки - холостой салют,
Они лишь пеплом до земли дойдут -
Столь мелким, что и в утренней росинке
Не сыщешь ни единой порошинки.
И все же в этом знаменье сокрыт
Намек на то, что есть шальной болид,
Гора, что в нас пращою балеарской
Нацелена со злобою дикарской;
И эту гору беспощадный Мрак
От нас покуда прячет в Зодиак
И хладнокровно, как перед мишенью,
Лишь выжидает верного мгновенья,
Когда ее сподручней в нас метнуть -
Чтоб мы не увернулись как-нибудь.