Борис Нарциссов - Письмо самому себе - Стихотворения и новеллы

Замигала, проснулась звезда изумрудная
В темно-синем квадрате стекла.
Вы сейчас услыхали: как смерть, непробудная,
Тишина по углам залегла.

В этот час возникает над черными крышами
Желто-красной луны полукруг,
Паутину плетет меж ветвями нависшими
И таится в листве, как паук.

Непонятной, таинственной, тонкой отравою
Осторожно звенит тишина.
Вы боитесь уснуть оттого, что кровавая
Над садами свисает луна.

Ты рождена под светлым знаком Девы,
Под серебристо-белою звездой:
Под ковшиком Медведицы, налево,
Ее находят раннею весной,

Когда хрустит хрустально-чистым звоном
На талых лужах тоненький ледок,
Когда так нежен свет луны бессонной
И молодой весенний холодок.

Тебя не знаю. Образ твой далекий
В моей душе с такою ночью слит,
И лунный свет, и отзвук одинокий
Моих шагов по камню стертых плит.

Я люблю тебя, чужестранец,
За озера холодные глаз
И за то, что бешеный танец.
Я в их глуби видала не раз.

– Быстроводны холодные реки
В моей родной стороне,
И, должно быть, осталась навеки
Эта дикая воля во мне?

Волоса, твои мягки и тонки,
Но ты мягче своих волос.
Ты похож на большого ребенка
В плену моих черных кос.

– И пахучи, и тонки травы
В моем дремучем краю,
И, должно быть, они отравой
Напоили душу мою.

Но душа твоя, о любимый,
Непонятна, темна и страшна:
Точно туча, висит недвижимо
Над моею душою она.

– Тех, кто в скорбные годы заката
В обреченной земле рождены,
Всё равно не поймешь никогда ты,
Ты, дитя счастливой страны!

Ее одежды из тумана
И запредельной синевы,
И ночь течет за тонким станом.
И бледен свет вокруг главы.

Ее глаза полузакрыты:
Она извечно в полусне.
Планетной вязью перевиты
Ее шаги по глубине.

Неуловимо-тонкой тканью
Ее окутал звездный свет.
Она скользит по самой грани
Того, что – есть, того, что — нет.

И ей оттуда лучше видно,
Как нити жизней сплетены.
И вот, – молить ее не стыдно
О том, чтоб цепкий свет луны

Завил и сплел две нити вместе
В каких-то глубях бытия
И к нам пришел с чуть слышной вестью,
Что эта нити – ты и я.

В альпийских глетчерах пещеры
Сквозят глубоким синим льдом,
И камень древний, камень серый
Для льдов воздвиг свой строгий дом.

По камню горные потоки
Стремят взволнованный сафир,
Как бы разбитый гневным роком
Небес лазоревый потир.

И я люблю, когда во гневе
Глубоким льдом блеснет твой взор,
Как небо в грозовом запеве,
Как рябь встревоженных озер.

И я люблю – подобны льдине –
Твои бездонные глаза,
Когда сквозь лед сияньем синим
Сверкнет альпийская гроза.

На севере сосны, и море –
Как викингов серая сталь
Тут море и небо не спорят:
Всё – теплая, синяя даль.

На севере тяжкие камни
Затупят мечи на излом.
Тут белая глыба легка мне
Под бронзовым верным резцом.

Я – варвар, ваятель в Элладе,
И тело чужой красоты
Резец мой ласкает и гладит,
И это – из мрамора ты.

Закрылись глаза и открылись:
Я – северный варвар опять.
И узкие брови, как крылья, –
– Тебе при свиданьи поднять.

В столетье машинного лязга
У глаз твоих снова воскрес
Такой, как на вазах пелазгов,
Овальный микенский разрез.