Забудут мой закон за внуком внук,
Поводья правды выпустят из рук.
От разума и знанья отрекутся
И над советом мудрых посмеются.
И клятвы, ими данные, попрут,
И грабить и насильничать начнут.
И мир стеснят народу, и с презреньем
Подвергнут верных мукам и гоненьям.
И правнук к Ахриману на поклон
Придет, унижен, в подлость облачен.
И чистый свет Зардушта опоганят,
И сокровенное открыто станет.
Что созидал я, прахом все пойдет,
Держава рухнет, и престол падет.
И я всегда молю творца вселенной,
В чьей воле все в юдоли этой бренной,
Чтоб он от зла потомков защитил,
Чтоб имя доброе вам сохранил.
От неба и земли да будет слава
Тому, кто не сойдет с дороги правой,
Тому, кто в руки светоч мой возьмет
И в колоквинт не превратит мой мед! [62] И в колоквинт не превратит мой мед! — То есть мои добрые деяния не превратит в зло. Колоквинт — горькая тыква, в персидской поэзии служит поэтическим символом для обозначения неприятности.
Уж сорок лет прошло, как шахом стал я.
Шесть городов великих основал я.
Там веет воздух мускусный легко,
Там в реках — не вода, а молоко.
Один назвал я Хурра-Ардаширом;
Тот город весь в садах, исполнен миром.
Рам-Ардашир — то город мой другой.
На Парс оттуда я пошел войной.
Хормуз же Ардашир — мой город третий.
И нет ему подобного на свете.
Так сладко там дыханье ветерка,
Что молодеет сердце старика.
Я украшал тот город неустанно;
Богат он, люден — радость Хузистана»
А Барка-Ардашир — четвертый град.
В тени садов фонтаны там шумят.
Еще в стране Мейсан и у Евфрата
Два града есть, украшенных богато.
Я — Ардашир — для вас их основал.
Запомни все, что я тебе сказал.
Готовь для вечного успокоенья
Мне дахму и прими узду правленья.
Я жил в трудах для блага, не для зла.
И вот моя держава расцвела.
Уйду, ты царствуй мудро, справедливо,
Живи победоносно и счастливо!»
Умолк он, духом светел до конца.
О, жаль его главы, его венца!
Над ним свершилось то, что постигает
Всех смертных. Он ушел. Куда? Кто знает?..
Блажен, кто здесь величия не знал,
Кто с сожаленьем трон не покидал.
Усердствуют, казну приобретают,
А что придется бросить все — не знают.
В конце концов мы все сойдем во прах.
Земля и саван лягут на щеках.
Не собирай сребра в бегущем мире.
Живи лишь для добра в бегущем мире.
Блажен, кто чашу полную возьмет
И в память слуг Йездана изопьет.
И пусть, когда дойдет до Ардашира,
Он, радостный, заснет на лоне мира.
Воспой теперь Шапура век златой!
Открой уста! Вино, пиры воспой!
Некоторым из последующих царей Фирдоуси уделяет достаточно много внимания, а другим посвящает всего лишь по нескольку десятков двустиший каждому. Более подробно поэт останавливается на царствовании Йездигерда III, и не случайно: ведь этот жестокий царь был прозван Грешником.
Сын Йездигерда III, Бахрам V, и есть герой следующего сказания. Когда Грешник был убит водяным конем, иранские вельможи восприняли смерть царя как божью кару, они не хотели, чтобы новым царем стал его отпрыск, и сказали Бахраму:
Тебя вовек на царство не поставим,
Ты — рать возглавь, а мы — страну возглавим.
Умному, образованному Бахраму удалось убедить вельмож в том, что он будет править страной честно и разумно:
Да, изверг мой отец, готов признать я,
Что он достоин моего проклятья…
Весь мир благоустрою справедливо,
И подданные будут жить счастливо.
В «Сказании о Бахраме» повествуется о встречах царя с людьми разных сословий, о его многочисленных приключениях. Однажды Бахрам увидел льва, раздирающего онагра, и царь пронзил стрелой и льва и онагра, за что и был прозван «Гуром» («Гур» на языке фарси означает «онагр»). Здесь представлены некоторые эпизоды из сказания о Бахраме Гуре.
Перевод С. Липкина
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу