Хаким Фирдоуси - Шах-наме

Так в книге Сарв поведал многочтимый
Рассказ, веками в памяти хранимый.

У Заля в доме женщина жила.
Она певицей славною была.

Она от Заля сына породила,
Как будто — месяц небу подарила.

Сын подрастал, мужал за годом год;
И радовался весь Нейрамов род.

Прославленные звездочеты мира
И мудрецы Кабула и Кашмира,

Следящие движение планет,
К Дастану в дом собрались на совет.

Они на кровлю в полночь восходили
И вот — стеченье звезд определили,

Прочли глаголы судеб роковых,—
И удивленье охватило их.

К Дастану поутру они явились,
«О муж! — сказали, — тайны нам открылись.

Созвездья неба страшное сулят;
Они к ребенку не благоволят.

Когда твой сын как тополь станом станет,
Богатырем и пахлаваном станет,

Он изведет, погубит весь твой род,
Нейрама дом из-за него падет.

Систан великим плачем огласится,
Иран враждой и злобой возмутится.

Восторжествуют горе, слезы, стон.
И сам недолговечен будет он».

Весть омрачила славного Дастана,
И он взмолился пред лицом Йездана:

«Творец! Кошница света и щедрот,
Твоя десница кружит небосвод.

Ты указуешь путь, даешь советы,
Здесь, на земле, один— опора мне ты.

Идут светила по стезям твоим.
Будь милосерден к нам, рабам твоим.

Пусть нас минуют кровь, раздор, кручина!»
И муж Дастан назвал Шагадом сына.

Он при себе до отроческих лет
Держал его; лишь в нем свой видел свет.

Потом к царю кабульскому отправил
Шагада он и там его оставил.

Ты скажешь: древо мощи поднялось.
Как Сам, богатырем Шагад возрос.

И царь Кабула полюбил Шагада,
На дочери своей женил Шагада,

Дабы потомство славное пошло,
Дабы Кабула счастье процвело.

Сокровищницу древнюю открыл он,
Богатством зятя щедро одарил он.

Он, как за яблоней, за ним ходил,
Чтоб не вредил Шагаду ход светил.

А в мире всюду звучными устами
Сказанья люди пели о Рустаме.

Кабул Рустаму данью с давних лет
Платил воловий полный мех монет.

И помышлять кабульский стал владыка
Избавиться от дани той великой.

Ведь брат Рустама ныне — шахский зять,
А с кровного побор зазорно брать.

Но вот пора настала — дань собрали,
Дирхем последний с нищего содрали.

Обижен на Рустама был Шагад;
Но ту обиду затаил Шагад.

И он сказал в беседе тайной с тестем:
«Пресыщен я позором и бесчестьем!

Не стыдно брата обирать ему?
И жалости моей не ждать ему!

С Рустамом мы теперь чужими станем…
Эй, тесть! Размыслим, в плен его заманим;

Как хищника лесного, истребим —
И подвигом прославимся своим!»

И вот они сошлись на том решенье,
Задумали неслыханное мщенье.

Учил мобед: «Кто мудр — от зла уйдет,
Кто сеет зло — возмездие пожнет».

Всю ночь без сна два мужа просидели,
Беседуя об этом страшном деле:

«Рустама имя в мире мы сотрем.
Пусть плачет Заль — падет Нейрамов дом».

Сказал Шагад кабульскому владыке:
«Чтоб нам исполнить замысел великий,

Ты пиршество устрой, зови князей,
Зови певцов, зови богатырей.

За чашей вспыхни мнимым гневом вздорным,—
Ты трусом назови меня позорным.

Обижусь я, в Забулистан уйду,
Перед Рустамом с жалобой паду.

Отцу пожалуюсь и людям близким;
Тебя я подлым назову и низким.

Тут за меня обидится Рустам —
И в гневе поспешит, не медля, к нам.

А на его дороге — по лугам —
Ты вырой несколько глубоких ям.

Для тигров ямы роются такие;
Ты в ямах утверди мечи стальные.

Ставь к лезвию почаще лезвиё,
Так, чтоб торчало кверху острие.

Пять ям — добро! А десять — лучше будет!
Тогда-то край наш тяготы избудет.