Олег Зоин - Крик в тумане

Без визы перейдя границу
В шикарном аэропорту,
Я всё ж признал дотошным фрицам
Затем свою неправоту.

Пивнушки, банки и секс-шопы
У них на уровне таком,
Что млеет глаз на всю Европу
И к горлу подступает ком.

Проходят днём переговоры
С международными людьми,
А ночью Муна, сдвинув штору,
В постель ныряет, шер-ами.

И на спортивной той кровати
Я с нею грешно возлежу.
Ночь. Сиськолуние. Проклятье.
Лунатик — я, с ума схожу.

Луна — в пол-улицы, в полнеба.
Луна — со мной, луна — на мне.
Я — Нейл Армстронг, шагаю в небыль,
Чтоб прилуниться на Луне.

***********************************************

Ела бугу от угла!
Баловалась, бля, гуляя,
Честь свою не берегла,
Груди к небу заголяя…

Луг, где белый олух Глеб
Спит под елью голубою,
Лог, где колосится хлеб
Надо мной и над тобою.

Бледен, счастье тороплю,
Глыбы-груди пахнут дынно.
Боже, как же я люблю
Тя, лежащую картинно!

Благо, прядь твоя со лба
Убегает чуть, не боле.
И опять моя губа
Напасется в сладком поле.

Лес и травы. Две версты
До Елабуги — за бором.
А над соснами кресты
Осияннейших соборов.

Нежу груди-купола
В сладком мареве истомы —
Видно, дикий мед пила,
Что храбра вдали от дома…

Слава Богу, сердце жгла!
Изголялась, гля, балуя,
Тем и Господу мила,
Аллилуйя! Аллилуйя!..

________________________

Я — капитан материка, я знаю слово,
Которым можно сдвинуть и создать.
Плывет земная твердь-первооснова
Аки ковчег, чье имя — благодать.

Зол океан. Валы в безумном свинге.
Я навожу подзорную трубу.
Волнуюсь я за розовых фламинго
И безнадежно серых марабу.

И чувствую напрасность аргументов,
Что будет вечен ход земных хлопот.
Уходят постепенно континенты
В пучину разъяренных зыбких вод.

Когда-нибудь устану и изыду,
Волна накроет мостик и штурвал.
И канет вдруг во мраке Атлантида,
Которую для жизни создавал…

________________________________

#################################

На брехни снова потянуло —
Я начал третий мемуар…
Без принужденья,
Не под дулом,
Не думая про гонорар.
Вчерась забёг Сазонов Женька
И вдруг, за рюмкой, как загнёт:
«Народ желает продолженья,
Хотит про мясо знать народ!»

Ну, знамо, раз народ желают, —
Я прихоть должен ту учесть.
И вот сижу, живописаю
Про целину, что стала цвесть.
Притом помощник Александров —
Уже на что учёный хрен —
И тот советует пространно
Всё изложить,
Коснувшись цен.

Как я докладывал вам выше
(Смотри два первые труда),
Я невредим из моря вышел
В те незабвенные года.
И, конспективно излагая
Морской души мужскую суть,
Я три момента вспоминаю, —
Всё остальное было муть!

Так вот, по первому вопросу:
История возводит в чин
Того безвестного матроса,
Что спас меня из злых пучин.

Второе.
Четко помню Тоньку
Из медсанбата.
В час ночной.
Бывало Лёня в Тоне тонет
В штабной палатке продувной…

Был фронт.
Был чувств накал рутинный.
Пел патефон про па-дэ-катр…
Приятно вспомнить Антонину:
Я был на ней, как Клеопатр!
Или, верней, как леопард!

И третье,
Ясное до жути
И видное лишь из Кремля —
Не победил бы маршал Жуков,
Коли б не Малая Земля,

И не мои ему советы
По телефону в час ночной,
И не дымок от сигареты
Над той палаткой продувной,
Которым были все согреты —
Солдаты, тыл и дом родной…

Не будь Иосиф гнусным дедом,
Чуть-чуть пообъективней будь,
Я б принимал Парад Победы —
Вот в чем истории-то суть!

Но я не мелочный,
Не склочник…
На юг бандеровский придя,
Индустриальной нашей мощью
Наполнил враз я заводья.

Ах, ДнепроГЭС,
Ах, край казацкий!
Ах, сталь, мартены, планы, шлак!..
Мне стало под конец казаться,
Что устаю я, как ишак.

И чтоб поднять немного тонус
Я стал все чаще отмечать
Бетонщиц,
Кадровичек,
Женок
Своих коллег,
Едри их мать!..