Олег Зоин - Крик в тумане

Мы — ягода хмельная, мы — бродило.
Мы — мир пронзившая невидимая ось,
Когда в семнадцатом Россия задурила, —
Видать, бродило в чаны пролилось!
Элита разума, интеллигенты,
Мы презираем тирании зло.
На виселицу, в каторгу и «к стенке»
Спокон веков упрямство нас вело.
Судьба наша — светить другим, сгорая.
Мы счастливы от яростной судьбы!
Мы — мазохисты. Нам не надо рая,
Не надо сытости, не надо похвальбы.
Иезуитов мира обличаем,
А между тем, в глазах блестит слеза.
Ничто не возникает из отчаянья —
Добро не всходит, не растёт лоза.
Зачем когда-то в православном храме
Мы богохульствовали, дети и отцы?
И души прадедов утюжа тракторами,
Мы радостно смеялись, подлецы…
Мы — мир пронзившие за сотню лет насквозь,
Фермент чумы, начало разрушенья,
Мы бешенства опасный ржавый гвоздь, —
Мы — для чего?
Для смеха и забвенья…

Какая благость эти поезда,
Когда в купе,
Жарой промаринован,
Ты ищешь рифму к слову «ерунда»,
И, не найдя, «Боржоми» дудлишь снова!..
Дороги все ведут теперь к Москве,
Как раньше в Рим вели,
В Париж и в Мекку.
Под косогором,
Во густой траве
Пьют бражку три весёлых человека…
Лариса дремлет…
Мысль почти что спит,
И, проходя, зевает проводница…
А поезд неустанно нас стремит
В далёкую дождливую столицу.

Москва — большая олимпийская деревня,
Здесь встретишь эскимоса и пигмея.
Брожу под марши по бульварам древним,
От восхищения взволнованно немея.
Везде — в метро,
В подземных переходах
Уродцев олимпийских тьма, с запасом —
Портрет абстрактный нашего народа, —
Строителя, спортсмена, свистопляса!..
Я думал, что народ — это все мы,
И тётя Хая и, конечно, дядя Ваня.
Но оказалось, будучи людьми,
Мы, тем не менее, всего только миряне.
Народ же — знай! — передовая часть!
А часть отсталая,
Плетущаяся следом, —
Все остальные, серая напасть,
Элиту укрывающая пледом.
Нетёсанное, злое гражданьё,
Простые олимпийские уродцы…
Да зд-р-равствует отечество моё,
В котором надобно за каждый день
Бороться!
Я думал, я — основа, я — народ,
Но, выявилось, зверски ошибался.
Москва — дурдом,
И в нём я — идиот —
Вновь к Д о к т о р у на удочку
Попался…

И вот они рванули, мегатонны,
Взревели танки, дрогнула Земля,
И испарился Белый Дом фотонно,
И место ровное осталось от Кремля.
Нейтронный залп просёк стерильно Землю —
И стала тяжко утихать Земля.
Мерцали звёзды, нашей склоке внемля,
И ждали крысы, чтоб начать с нуля.
Ещё работали программы неустанно,
В эфире марши бодрые неслись,
Всплывали атомные лодки в океанах
И в сотый раз
Стреляли тупо в Жизнь.
А крысы ждали, взвизгивая дико,
Их звёздный час настал,
А наш — разбился вдрызг…
И в атласах юпитерян планета Дикта
С тех пор зовётся —
Астероид Крыс.

Настало тяжко времечко
Хозяйственной усталости —
Упали круто премии, —
Чего ж ещё, металла нет!

Металла нет в характере,
Металла нету в голосе,
Пошла такая практика,
Что шевелятся волосы…

И вот уже тоска в глазах,
И тоньше стали в талии мы,
За ветровым стеклом в пазах
Иконки с ликом Сталина.

Мы — ушлые,
Мы — дельные,
Мы — орденно-медальные,
Нам снится жуть предельная,
Нейтронно-моментальная.

…Эх, ноченька метельная,
Эпоха безметальная!..

Вспомни нынешнее лето —
Как летели мы в Москву,
И стюарда с пистолетом,
Наводившего тоску.
Самолёт урчал степенно,
Облак плыл, как белый кроль,
Ранним яблочком отменным
Угостил меня ты, Толь!
Стюардесса с лимонадом
Невесомо проплыла…
Это всё запомнить надо,
Жизнь покуда не прошла.
Всё даётся человеку,
Не забудем, только раз!
Всплеск блесны, нырнувшей в реку,
Блеск луны, сиянье глаз,
Радости, командировки,
Высота и суета,
Неуменье и сноровка,
Лепота и маята.
Так спасибо той судьбине,
Что свела сегодня нас
В «Аньке», в старенькой машине
На одной из людных трасс.
Но, признаться, лучше трасса
На Москву, в любую даль,
Чем трассирующих пассы,
Зло грызущие дюраль,
И глаза чужого асса —
Голубая пастораль…