Константин Арбенин - Зимовье зверей

И чудо, как всегда, произошло,
И, пожурив, меня вернули вспять,
И, опершись на правое крыло,
Я левым боком стал атаковать,
Я выбил дверь в обратно — пустотой,
Распаханной в гортанные низы…
И боги сняли нимбы предо мной,
И черти спели: «Ай да сукин сын!»

Я возвращался к песням и друзьям,
Мой мир был цел, и я в нём невредим.
И заживал мой резаный изъян,
Мой теневой фамильный побратим.
И больше не деля на инь и ян
Пространство между окон и картин,
Я боли говорил: «Иду на я.
Ты уходи, родная, уходи.»

Дантес мне враг, но истина дороже.
Дорожный знак мне ближе, чем Дали.
И рифма тем изысканней, чем строже.
Но всё же, всё же, всё же корабли

Плывут туда, откуда ветер не виден,
Хоть и скошены линии вдоль берегов,
Туда, где Дант, Шекспир, Гомер и Овидий
Читают распечатки самых лучших стихов —

Маршрутом бутылочных писем,
Мотивами бутылочных песен.

Копать ли яму иль купать в шампанском
Свои неоднозначные нули,
Иль выйти в свет в воротничке испанском —
Не все ли нам равно, коль корабли

Уже плывут по бурной протоке,
Теряя по дороге своих моряков,
В ту пристань, где забыты даты и сроки
И всех прибывших делят на друзей и врагов —

Маршрутом бутылочных писем,
Мотивами бутылочных песен.

Не боги мы и даже не герои —
Горшки мы обжигаем на мели.
Но мы уже распределили роли,
И скоро, скоро, скоро корабли

Нас заберут в копчёные трюмы,
И мы увидим сами, как велик океан.
И бросим всё, и поплывем за буруны
На остров, превращённый чьей-то силой в туман —

Маршрутом бутылочных писем,
Мотивами бутылочных песен.

Мои слова — да кой-кому бы в уши,
И мы бы всё успели, что смогли.
Мы на мели, но всё же не на суше,
А значит есть надежда, что корабли

Уже плывут спасать наши души
На случай, если вдруг мы заплывём не туда.
Что там вода — лишь продолжение суши!
Кто разучился плавать, тот умеет летать —

Маршрутом непуганых чаек,
Мотивами наполненных чашек.

Углы тёмных окон
Затеплены снегом.
Луна глядит с неба,
Как бронзовый кокон.
Ночные кошмары
Втихую уснули.
Часы затянули
Глухие удары.

И тьма приближается
По зеркалам,
Подобно ветрам,
Под строгий скрип рам.
И всё повторяется
По вечерам —
Под парашурам…
Под парашурам…

Бездомные звери
Теряют надежды
Прорваться, как прежде,
Сквозь плотные двери.
Их сытые братья

Кусают постели —
Их души взлетели,
Покинув объятия
Тёплых квартир
И уютных углов,
Ласковых слов
И сытных столов.
И скоро их примет
Терновый покров —
Под шорох ветров…
Под шорох ветров…

Ведь
Ночью все кошки — сэры,
Ночью все лорды — люди, —
По прихоти пасмурной юной химеры
Старинных наивных иллюзий, прелюдий
И снов на чужом языке,
Растворённых в реке…

Качают причалы
Грань неба и суши
И шепчут: «Послушай,
Начнём все сначала?..»
Им хочется верить,
Хотя бы отчасти.
И хочется счастье
Словам их доверить.

И только б не кончилась
Ночь до утра.
Что было вчера —
То было вчера.
А завтра наступит
Другая игра —
Под парашура…
Под парашура…

Ведь
Ночью все кошки — из серы,
Ночью окошки — из ртути,
Ночью сближаются сферы,
Ночью сплетаются судьбы —
По прихоти пасмурной юной химеры
Старинных наивных иллюзий, прелюдий
И снов на чужом языке,
Растворённых в реке…

Когда больше невмочь,
Когда надо уйти,
Поверь в единственный шанс:
Нырни в прохладную ночь
И повстречай на пути
Полупустой дилижанс.

Тебя обнимет тепло
Его уютных кабин
И пейзаж на стекле.
Считай, тебе повезло
И ты уже не один
В угрюмой каменной мгле.

Полупустой дилижанс,
Истёрты мраком углы,
И время лижет бока.
Подков кочующий джаз,
И кони слишком малы,
Чтобы догнать облака.