Юз Алешковский - Средь других имен

Дома совсем недавно
Пламенем на ветру
Шальная любовь прожгла мне
Пиджак, рубашку и грудь.

Но, видя, что дело скверно,
Добрые люди затем
Меня привезли на север,
Чтоб я не сгорел совсем.

И вот сижу и мечтаю
Под елкой на мокром пне,
И думы мои охлаждает
Врачующий майский снег.

Бродит в небе закат до рассвета,
Все никак не погаснет в седой полутьме.
И звучит как четырнадцать строчек сонета
Облаков и зарниц уходящая медь.

Без цветов и стихов наступившее лето.
Тишина и покой. Равнодушье и смерть.
Перед сном, закурив, я читаю Хикмета:
«Наставленье сидящим в тюрьме».

День за днем, за неделей неделя
Светит солнце, бушуют метели;
На восток и на запад бегут поезда.

И уходят за море нависшие тучи,
И в бессонную ночь над зеленою кручей
Загорается в небе звезда.

Когда, закончив полный круг,
Природа клонится к закату —
Как птицы, взмывшие на юг,
Тогда мечты мои крылаты.

В душе печальней и темней
Любви неясное томленье,
Предчувствие грядущих дней
И прошлых плавное теченье.

Вокруг багрец и позолота.
Шумит березок тихий ряд,
Роняя в черное болото
Золотолиственный наряд.

Как листья, летние волненья,
Горячка сердца, блеск и шум
Летят, и с мерным их паденьем
В свои права вступает ум.

Тогда в раздумье ежечасном
Бледнеет дерзкая мечта…
И так пленительно прекрасна
Печальных истин нагота.

Елки мерзнут в лесу по колено в снегу,
Дует ветер сильнее и злее.
Я иду. И цигарка прилипла у губ,
Потихоньку дымится и тлеет.

Вот окончился день; и ударил отбой,
Но заснуть все равно не сумею,
Потому что я ранен смертельной тоской,
И не сладить сегодня мне с нею.

Получил я сегодня из дому письмо,
А в письме том недобрые вести.
Пишет мама: «Мужайся, сыночек родной,
И не спрашивай ты о невесте.

Твоя Катя не видится больше со мной,
Даже писем твоих не читает,
А неделю назад она стала женой
И с другим свою жизнь продолжает».

Мама, мама! Старушка родная моя,
Не горюй, не печалься — я знаю,
Ведь моею обидой сильнее, чем я,
Ты страдаешь, меня утешая.

Все пройдет-пролетит, и окончится срок.
И тогда заживем мы, как раньше.
Ты сама испечешь мне на свадьбу пирог
И крикливых внучат будешь нянчить.

Ветер дует сильней, завывая в трубе.
На крыльцо с папироской я выйду.
Мне не спится сейчас, потому что тебе
Сердце ранила злая обида.

Февраль, февраль — разгул ветров.
Леса топорщат черный гребень,
И дым негаснущих костров
Клоками бродит в сером небе.

Дороги снова замело.
И снова крутит на рассвете
Слепящий, колкий, резкий, злой
Февральский беспощадный ветер.

Закурим, друг. Под этот вой
Не спится что-то, не поется.
Сейчас февраль. А нам с тобой
И март ничем не улыбнется.

Нет!
Я не спал —
И это не сон,
Когда,
Поднятый с постели,
Я слышал,
Как глухо охнул тромбон
И звучные скрипки запели.

Я слышал,
Как слышал десятки раз
С балкона Большого зала,
Как первая нота
Кверху взвилась,
Как замерли грозно
Аккорды финала.

Друг!
Помоги! —
Сердце поет.
Звуками
Мысль наполненную
Возьмись
Отыщи в россыпи нот
Эту
Мою
Симфонию.

Пусть зазвучит
Над родными полями
Оркестровою медью
И вздохами струн
Мелодия,
Сыгранная проводами
В зимнюю ночь
На холодном ветру.

Оставьте! Бросьте! Для чего разлуки?
Зачем на крыльях бешеной судьбы
должны мы мчать, заламывая руки,
цепляя телеграфные столбы?

Зачем звонки под крышами перронов
и перестук летящих вдаль колес,
зеленое мелькание вагонов
в дожде, и снеге, и в капели слез?