Колман Баркс - Суть Руми

Ожог от фальшивой горелки реален,

И дружба сгорает, коль друг аморален.

Обманом нельзя лицемеров прожжённых

За ночь переделать в дервишей влюблённых.

Обманщик и плут, лицемерьем живущий,

Есть клоп-паразит, кровь общины сосущий.

Апломб, что безмерною наглостью добыт,

Собой не подменит вам близости опыт.

____________________

* Сохбет (в суфизме) – сессия личного духовного взаимодействия между наставником и учеником. – Прим. перев. на русск. яз.

** Порог – дервиш (фарси). – Прим. перев. на русск. яз.

*** Джунайд, Бистами, Халладж – знаменитые суфии.

Баязид (Абу-Язид) Бистами - один из наиболее чтимых мистиков-суфиев IX в., признанный мусульманским святым, убит в 874 г. Бистами ничего не написал, но время сохранило много его экстатических высказываний. Например:

- Как велика моя слава!

- Я вылез из моей баязидности, как змея из кожи.

- Я понял, что влюблённый, любимая и любовь – это единое целое.

- Я и пьяный, и виночерпий, и вино.

- Я выковал себя сам.

- Я и трон и ступенька трона.

- Твоя преданность мне сильнее моей преданности Тебе.

- Я чистая таблица для письма.

- Я видел как Кааба вращалась вокруг меня.

Опыт Бистами – иллюстрация состояния "фана" – полного растворения в Боге. Когда всё сказанное человеком, сказано самим Богом. В медитации Бистами необычайно смело достигал глубоко-мистических духовных состояний. Его медитативный эксперименты уходили за пределы различий субъекта и объекта, и любых, приписываемых им атрибутов.

Более тысячелетия в суфийских кругах сохраняются и высоко ценятся экстатические плачи Бистами.

В произведениях Руми, Бистами часто упоминается вместе с Джунайдом, который проповедовал духовную трезвость, в той же степени, в какой Бистами проповедовал духовное опьянение. Джунайд сказал: "В трезвости утопает всякое опьянение, но нету опьянения, в котором утонула бы вся трезвость."

Учителем Бистами на пути этого мистического опьянения был Абу Али аль-Синди, который не знал арабского языка. Бистами пришлось обучать своего духовного наставника арабскому, чтобы тот мог читать коран. В ответ аль-Синди обучил Бистами медитации. Бистами осуществил синтез исламского и индийского мистицизма в единое течение суфизма. – Прим. перев. на англ. яз.

Меснави (3, 0650 - 0702)

ШУТ - ПОСЛАННИК

Над шахом Термеза нависла однажды

Угроза войны с Самаркандом. И каждый

Был день на счету. Шах посланца такого

Искал в Самарканд, чтобы мудрое слово

Сказать как мулла мог, был предан и молод -

Чтоб мог, презирая усталость и голод,

Скакать много дней с стратегической вестью,

И чтоб обладал незапятнанной честью!

И Шах приказал огласить в своих градах

О ждущих посланника щедрых наградах -

Невольниц, коней и садов пару дюжин,

Почётных одежд, драгоценных жемчужин

Глашатай сулил кандидату в посольство,

Плюс - пост при дворе и монарха довольство.

* * *

Далгак** – шахский шут, был в селе в это время.

Узнав про призыв, он, вложив ногу в стремя,

Погнал ишака в город, как угорелый,

Да так, что под ним пал ишак очумелый!

Вот в шахский дворец прибыл шут поздней ночью,

Измотан, в пыли. Визирь, видя воочью

Шута в небывалом таком состоянье,

И думая: "Знать, о большом злодеянье

Принёс шут властителю лично известье,"

Решает собрать всех министров вместе.

Вмиг паника жуткая двор охватила,

А паника – это стихийная сила,

Когда началась, её не остановит

Ничто – зверь опасен и жаждает крови!

И паника молнией пала на город,

Проснувшийся полночью. Сон был распорот

Ножом беспощадной молвы всенародной -

И нищий бездомный и муж благородный

У входа дворцового сбились в толпищу,

Купчины чесали свои бородищи:

- "Шут наш не в себе, то плохая примета!

Война неизбежна и в небе комета!

Какое же это такое несчастье

Могло так шута запугать в одночасье?

Шута, что смеялся над казнью публичной,

Не мог даже Шах запугать его лично?"

Но шут лишь молчал и решительным махом

Потребовал аудиенцию с шахом!

Сам Шах был напуган и молвил тревожно:

- "Паяц, что случилось? Скажи мне неложно.

Клянусь, что тебе наказанья не будет!"

Но шут захрипел и заплакали люди.

Какие б шуту ни давали вопросы,

Он только сопел, да тянул палец к носу,

И мог прошипеть только слабое: "Тише!"