Расул Гамзатов - Горянка

Серебряный месяц лобастый
Вплывал уже с моря в горсад.
Вдруг голос послышался: «Здравствуй!
Откуда ты здесь, Асият?»

И юноша гор в гимнастерке
С улыбкою к ней подошел.
Простой, как слова в поговорке,
Смутился, а с виду — орел.

И были при свете фонарном
От снятых погон полевых
Заметны у этого парня
Следы на плечищах крутых.

Подруга сейчас же смекнула
В сторонку тайком отойти.
«Вах! Здравствуй, Юсуп! Из аула
Давно ли ты?»
«Месяц почти.

Твой голос случайно в толпе я
Услышал — и сразу вослед,
Шагаю, окликнуть робею,
Все думаю: ты или нет?»

И встретились.
«Люди не горы,
Хоть время летит, как поток
С высокой вершины…»
«В который
Ты бросила красный цветок…»

Дошли до дверей института.
Свет падал на них из окна.
Печальна прощанья минута…
«Пора мне», — сказала она.

«Когда же мы встретиться сможем?»
«Не знаю». — «Ты занята?» — «Да…»
Он думал: оглянется все же.
Да где там! Знать, слишком горда.

Тонка, как серебряный месяц.
Светла, точно свет из окна.
Кто знает, быть может, раз десять
В душе оглянулась она.

У встреч есть особое свойство:
Приносят иные из них
Блаженнейшее беспокойство
Горячим сердцам молодых.

Понять ее чувства несложно:
Давно этот парень ей люб.
И сладко душе, и тревожно,
Ах, что ты наделал, Юсуп?

Подруга смешком залилася:
«Клянусь, не пойму ничего!
Ведь ты говорила мне, Ася:
Не знаю, мол, здесь никого».

Ответила Ася смущенно,
Зардевшись, как спелый кизил:
«То парень один из района,
В соседнем ауле он жил…»

Подруги уснули. Уж поздно.
Не спит только Ася одна.
В окно заглядевшись на звезды,
Чуть слышно запела она:

«Море ворчит, словно спящий медведь.
На небе белую вижу тесьму.
Бедное сердце мое, ты ответь:
Сон не приходит ко мне почему?

Месяц как брат самоходной ладьи,
Каспий седой погрузился во тьму.
Иль часовые вы, очи мои,
Гоните сон от себя, почему?

Счастлив утес, на груди у него
Свила голубка гнездо себе вновь.
Без разрешения ты моего
Сердце в гнездо превращаешь, любовь.

Мысли, как лани, когда их вспугнет
Выстрел охотника у родника.
Ветер, сорвись ко мне с горных высот,
Сердце мое остуди хоть слегка».

Два сердца держу на примете.
И вновь убеждаюсь и вновь
Я в том, что бывает на свете
Невысказанная любовь.

Давно о Юсупе и Асе
Речь эта зайти бы должна.
В десятом учился он классе,
И в пятом училась она.

Экзамены сдал не без блеска,
А через четыре денька
Из военкомата повестка —
Он призван в ряды РККА.

Для проводов люди по тропам
Сходились. Был стар тут и млад.
Юсуп на коне белолобом
Подъехал в толпе к Асият.

И девочка на годекане
Зарделась вдруг ярче огня,
Когда протянул на прощанье
Он руку, склонившись с седла.

Уехал далеко, а вскоре
Рванулась к оружью страна:
Народу на горькое горе
Как гром, разразилась война.

И ветры, пропахшие дымом,
Касаясь крылами земли,
Вначале родным и любимым
Печальные вести несли.

Казалось, с простреленных крыльев
Кровь наземь роняют они…
Был слух, что Юсупа убили
На Припяти в первые дни.

Потом говорили, что ранен,
Что сгинул в германском плену.
Трудились в полях аульчане
И слали сынов на войну.

А матери в гордой печали
На танки сыночкам своим
Алмазные серьги сдавали
И кольца с огнем золотым.

Ох, кто эти годы забудет,
Беду, отступленья, бои!
Но чудо свершили вы, люди,
Товарищи, боги мои!

В письме сообщал аульчанин:
«День каждый на фронте горяч.
Сегодня смертельно был ранен
В атаке Алиев Махач.

Дополз до ложбинки он, силясь
Снять с пояса флягу свою.
Из боя Юсуп его вынес,
Хоть сам был, контужен в бою.

И кто-то вернувшийся в горы
Кому-то при встрече сказал,
Что будто бы в чине майора
В Берлине Юсупа видал.

Весною победного года,
Чуть сдвинув фуражку свою,
Военный — видать, из похода —
У школы присел на скамью.