Борис Верховцев - Норматив

Гриша Вагѝнер был слабеньким мальчиком,
В школу ходил с букварём и пенальчиком,
Был близорук, не дружил с забияками,
Общий язык находил лишь с собаками,

Позже стал гордостью шахматной секции,
Пива не пил, конспектировал лекции,
Запах чесночный, рейтузы под брючками,
Строил скворечники хилыми ручками,

Схемы паял фантастической сложности,
Мылся нечасто — по мере возможности,
Слушал Шопена, Ремарка цитировал,
Женщин не видел и не акцептировал,

Профиль окутывал шарфиком выцвевшим,
Спорил о Боге с соседом подвыпившим,
Жалко попал, молодой и порядочный,
Он под каток под асфальтоукладочный.

Я как-то вижу всё по-новому,
Мне жизнь подкидывает ребусы,
Сидеть бы мне, тупоголовому,
И починять в депо троллейбусы…

Так нет же! Пичкаюсь идеями,
Ищу котов в собачьей комнате,
То нарисую всех злодеями,
То вас люблю, а вы не помните.

Забить на всё, залечь на солнышке
И вам, реальным, не отсвечивать,
Но есть пока ещё на донышке,
Чтоб мыслей лёт обесконечивать…

Тургенев, Достоевский, Маяковский,
Есенин, Тютчев, Мандельштам, Твардовский,
Рылеев, Пастернак, Довлатов, Бунин,
Бианки, Чехов, Лермонтов, Акунин,

Толстой, Маршак, Ахматова, Беляев,
Некрасов, Пушкин, Горький, Фет, Катаев,
Булгаков, Пришвин, Искандер, Филатов…
Куда ж ещё меня — дегенерата??!

Я приду к тебе на день рожденья,
Великан, осевший на Неве,
Без подарка, без предупрежденья
И без задних мыслей в голове,

Ты — ровесник сказочной Тортиллы,
Панцирь твой надёжней чем броня —
Защитит от вора-воротилы
И от мэров завтрашнего дня.

Ты не просто контурная карта,
Город БДТ и ДДТ
Город лучших оперных бельканто
И лихих балетных фуэте.

Крепкий, словно «Балтика» шестая,
Грозный, как кронштадтский пароход,
Рукопись истории листая,
Громыхая, движешься вперёд.

То тебя с дерьмом смешать хотели,
То топили в собственной крови,
Но всегда Расстрели–Церетели
Возрождали — только позови.

В холодах, разрухах, сменах власти
Ты лишь укрепил характер свой,
И потом, когда утихли страсти,
Воевал с безликою Москвой…

И на день рожденья–возрожденья
Извини за пафосность, старик,
Я к тебе приду без принужденья,
Я к тебе почти уже привык…

Вонюч, как кролик, сдохший от поноса,
Наивен, как индийское кино,
Лиловый исхудавший алкоголик
С тоской глядит в немытое окно.

Он верит, что ему на опохмелку
Чекушку давний кореш одолжит,
А по утрам всё чаще видит белку,
Он подмигнёт — она к нему бежит…

В кармане — гвоздь, в больных глазах — тревога,
Друг снова спас — в желудке спирт бурлит…
Боюсь, осталось пить ему немного:
Не за горами контрол–альт–делит…

Закурим, мой товарищ, по одной!
И табаком размешивать не будем —
Накроет нас эффекта новизной,
Наполнит теплотой к вещам и людям,

В системе чумовой координат
Абсциссой буду я замысловатой,
Ну а тебя, под грохот канонад,
Торжественно назначат ординатой.

А в точке ноль — слова, которых нет,
И песни, что когда-то не допели,
И тени,разрывающие свет,
В полях бесхозных сладкой конопели.

А если вдруг откажут тормоза
С рассветным мегарадужным приходом
Посыпь мне густо травами глаза
И положи мой корпус за комодом…

Шпалы вколочены, гайки подкручены,
Все озабочены, люди измучены.
Грязный перрон сортировочной станции,
Мусор ругает кого-то по рации,
Дёргаясь, старый шлагбаум опускается,
Речка… Вокзал… Туалет закрывается…
Ноги в вагонном проходе немытые…
Спят дембеля, самогоном убитые:
Мама во сне у окошка открытого…
Стынет в котле голова замполитова…
Поезд навстречу… Явление Доплера…
Паводком ветхая дамба затоплена…
Запах котлетный, отрыжки чесночные,
Зычно кричат торгаши полуночные…
Тамбур облёванный… Станция «Лосево»…
Здесь ты меня разлюбила и бросила…
Стук нарастает, колёсами заданный,
С полки свисает кроссворд неразгаданный…
Тонкие нити рассвета багрового —
Дня наступление шумного, нового…