Василий Бетаки - Замыкание времени. Стихи разных лет

Когда в них бьет волна.

Бах... Высший рационализм.

Готических соборов латы.

В диезах стрельчатой токкаты

Математический каприз.

Он не влезает целиком

В концертность нынешнего зала:

Сломалась вертикаль хорала,

Придавленная потолком.

А если так — без потолка,

Чтоб только небо над органом?

Но в нашем климате туманном

Ему мешают облака.

А. Б.

Когда Земля была молода,

У истоков реки времен

Мир динозавров раз навсегда

Свой утвердил закон:

Ящерам — суша, а рыбам — воды .

Несчетные тьмы веков

Они были очень могучим народом,

Владыки материков.

В зеленых болотах, в рыжих саваннах

Никто им не докучал,

Казалось, владели землей первозданной

Они с начала начал...

Но вдруг с богами древними рядом

Возникла иная жизнь —

Серые, как штурмовые отряды,

Полчища жалких крыс...

Тем ли, кто прячется в норы под камнем,

Первенство уступить?

Ящеры не читали «Гамлета»,

Но предпочли — не быть!

Скоро поняв, что юрские грозы

Уносит времен река,

Они умирали, как паровозы

Толпой во тьме тупика.

Не в силах выстоять против течения,

В мире серой возни,

Отвергнув мелочность приспособленья,

Молча ушли они!

Они — динозавры! Не черви, не рыбы!

К миру серых врагов

Они приспособиться тоже могли бы,

Но это — не для богов!

Крысам — суша, а рыбам — воды.

Но главное — что-то своё!

Они были очень гордым народом

И выбрали — небытие!

1

Скачет рыцарь из Ламанчи

По Кастилии скалистой

Дать колодникам свободу,

Хлеб голодным, дом бездомным —

Справедливость! Справедливость!

Триста лет по разным странам

Скачет рыцарь из Ламанчи,

Только мельничные крылья

Над бесплодным плоскогорьем

Равнодушно вертят жернов

И отбрасывают в лужу

Справедливость, справедливость...

Слово словом остается:

Пожелания благие

Никого не накормили,

И колодники в колодках,

И бездомные бездомны —

Справедливость, справедливость...

Скачет рыцарь из Ламанчи

Бесполезно одинокий...

2

Скачет рыцарь из Ламанчи,

По местам давно знакомым —

Ни лесинки, ни травинки!

Только старые бутылки

Да протертые покрышки

От каких-то самосвалов.

Ни плетня и ни колодца —

Дьявольски пятиэтажно

Легендарное Тобоссо...

Дульцинея, Дульцинея...

Вместо скрипок — радиолы.

Бабы — куклы из журнала.

Где теперь тебя найду я,

Где блестишь нейлоном мертвым,

Извиваясь в адской пляске?

Дульцинея, Дульцинея...

Где вы, люди? Что случилось?

Этажей у вас до чорта —

А бездомные — бездомны.

Вас машины накормили?

Хороши по воскресеньям

Синтетические вина

Из пластмассовых порронов?

И колодников не видно —

А по городу гуляют

Непонятные фигуры

И записывают что-то...

Дульцинея, Дульцинея...

3

Памяти Э. Ростана

Где старый Санчо? Он давно

На пенсию уволен.

Играет с кем-то в домино

И, кажется, доволен...

А я и славы не ищу:

Гореть мне неохота.

Через границы я тащу

Оружье Дон-Кихота.

По кучам свастик, лун и звезд,

И прочей фурнитуры,

Орлам и львам — ногой на хвост,

Через щиты и туры,

Сквозь марши, гимны, барабан,

Чиновные рогатки.

Тащу мешки в пределы стран

Тех, где не всё в порядке.

И пусть в ночи чуть слышный свист

Кружит над сонным светом —

Конечно, я — контрабандист.

Хоть и зовусь поэтом!

В музейном свете слабом,

За рамой — как в окне —-

Малявинские бабы

Алеют на стене.

Миткалю или ситцу?

И радугу-лисицу —

Как лето в бабьи лица!

И — зори по плечам!

Пылают сарафаны,

Трещат

По швам:

На медных самоварах

Не место рукавам!

Цветы на бумазее

Горят,

горят,

Служители музея —

В набат, в набат!

Так и живем в пожаре.

Художник — чорту брат:

Чиновники — изжарятся,

Ханжи

Сгорят!

Улл-лю! Малюй, Малявин,

Отчаянный маляр,

На свадьбу на маланьину

Малиновый пожар!

Сто солнц — лучами в призму,

И радугу — на холст!

Эй, стражи реализма!

Хватай ее за хвост,

Ругни его за грубость,

Ворчи, что — дребедень...

Малявин — это Рубенс

Российских деревень!

Когда сквозь март из церкви серой

не поднимая головы

кустодиевская Венера

под звон купеческой Москвы

по переулкам по Ордынке