Генри Лонгфелло - Генри Лонгфелло. Песнь о Гайавате. Уолт Уитмен. Стихотворения и поэмы. Эмили Дикинсон. Стихотворения.

Слышу, поет Америка, разные песни я слышу:
Поют рабочие, каждый свою песню, сильную и зазывную.
Плотник — свою, измеряя брус или балку,
Каменщик — свою, готовя утром рабочее место или покидая его ввечеру,
Лодочник — свою, звучащую с его лодки, матросы свою — с палубы кораблей,
Сапожник поет, сидя на кожаном табурете, шляпник — стоя перед шляпной болванкой,
Поет лесоруб, поет пахарь, направляясь чем свет на поля, или в полдень, или кончив работу,
А чудесная песня матери, или молодой жены, или девушки за шитьем или стиркой, —
Каждый поет свое, присущее только ему,
Днем — дневные песни звучат, а вечером — голоса молодых, крепких парней,
Распевающих хором свои звонкие, бодрые песни.

Где осажденная крепость, бессильная отбросить врага?
Вот я посылаю туда командира, он проворен, он смел и бессмертен,
С ним и пехота, и конница, и обозы орудий.
И артиллеристы беспощаднее всех, что когда-либо палили из пушек.

Пусть безмятежен тот, кого я пою
(Тот, рожденный борением противоречий), я посвящаю его Народу,
Я вселяю в него мятеж (о, тайное пламя и право бунта! О, неугасимое, животворящее пламя!).

Не закрывайте дверей предо мною, надменные библиотеки,
Ведь я приношу вам то, чего никогда не бывало на ваших тесно уставленных полках, то, что вам нужнее всего,
Ибо и я, и моя книга взросли из войны;
Слова моей книги — ничто, ее стремление — все,
Одинокая книга, с другими не связанная, ее не постигнешь рассудком,
Но то сокровенное, что не сказано в ней, прорвется на каждой странице.

Поэты, которые будут! Певцы, музыканты, ораторы!
Не нынешний день оправдает меня и ответит, зачем я,
Нет, люди породы иной — коренной, атлетической, куда величавее прежних.
Явитесь! Вам надо меня оправдать.

Я сам напишу для будущих дней два-три указующих слова,
Выступлю только на миг, чтоб уйти опять в темноту.

Я — тот, кто, слоняясь в толпе, на ходу вас глазами окинет и снова лицо отвернет,
Вам предоставив его разгадать и создать отчетливый образ.
Главного жду я от вас.

Первый встречный, если ты, проходя, захочешь заговорить со мною, почему бы тебе не заговорить со мною?
Почему бы и мне не начать разговора с тобой?

В тебе, читатель, трепещет жизнь, гордость, любовь — как и во мне,
Поэтому для тебя эти мои песни.

Рожденный на Поманоке [101] Поманок — индейское название острова Лонг-Айленд (англ. «длинный остров»), родины Уолта Уитмена. , похожем формой на рыбу,
Взлелеянный и взращенный прекрасной матерью,
Неутомимый бродяга, влюбленный в толпы на улицах,
Обитатель города моего Манхаттена, житель южной саванны,
Солдат на биваке, солдат с ружьем и скаткой за плечами, рудокоп в Калифорнии,
Дикарь в лесах родной Дакоты, чья пища — мясо и вода из ручья,
Отшельник в глубоком уединении, предающийся сладостному раздумью,
Вдали от приливов и отливов городской суеты,
Человек, которому близки щедрость благодатной Миссури и могущество Ниагары,
Явствен топот буйволов на равнине и поступь сильногрудого косматого быка перед стадом,
Человек, живущий в благодарном изумлении перед землей, скалами, звездами, дождем, снегом и подснежниками,
Постигший все трели пересмешника и тайну парения горного ястреба,
Слыхавший на рассвете несравненного певца дрозда-отшельника в зелени болотного кедра,
Одинокий, я запеваю на Западе песнь Нового Света.

Победа, единение, вера, тождество, время,
Нерушимые договоры, богатства, тайна,
Вечный прогресс, космос и современные открытия.
Вот она, жизнь,
Появившаяся на свет в мучительных родах, в судорогах и конвульсиях.

Удивительная! И реальная!
Под ногами божественная земля, над головой солнце.

Смотри — вертится земной шар,
Вон там древние континенты прижались друг к другу,
А вот материки нынешние и будущие и перешеек между Севером и Югом.