Расул Гамзатов: Остров Женщин

Да, решено! Положено начало.
Купцы, банкиры и судовладельцы
Привлечены к участию в расходах,
Поскольку здесь предвидится доход.

Да, решено! Испания выходит,
Как ослепительная каравелла,
В морской простор, чтобы другие страны
Богатством и величием затмить.

Раздвинутся границы государства,
Одним неся негаданное рабство,
Другим суля свободное пиратство,
Скрепленное державным сургучом.

… «Санта-Мария» — флагман генуэзца
Выходит в путь, флотилию возглавив.
На парусниках — лошади и пушки,
А впереди простерся океан.

На палубах — отборные матросы,
Бывалые, они удачи ждут,
Умелые, они на все готовы
В предвестии добычи и утех.

…В одном ошибся бедный генуэзец:
Не Индию — Америку открыл он.
Все остальное подтвердил на деле,
Со славой и наживой возвратясь.

На пристани флотилию встречали
Торжественным салютом орудийным,
Казалось, эти залпы доносились
До вновь открытого материка.

Доставлены богатые трофеи,
Кораллы, жемчуг, золотые маски,
Свидетельство того, что мореходы,
Достигнув цели, застолбили клад.

Еще одно свидетельство — индейцы
Из племени с таинственным названьем,
Для обозренья и для развлеченья
Колумбом привезенные сюда.

На пиршествах, шумевших непрестанно,
Где щедро величали адмирала,
Невиданные пленники плясали,
Увеселяя множество гостей.

Танцоры в одеяньях необычных
Из трав, из грубой кожи, из ракушек,
В непостижимых головных уборах
Из птичьих перьев — поразили всех.

И были сами пленники похожи
На гордых птиц, смуглы и горбоносы,
Глаза их вспыхивали, словно угли,
Слегка припорошенные золой.

Под пеплом — полыхало непокорство,
Движенья были резки и упруги,
А на запястьях весело звенели
Чеканные браслеты-бубенцы.

Невольники плясали, как дельфины,
Играющие в океанской пене,
То приближаясь к зрителям, то снова
Назад откатываясь, как волна.

Но как печально песни их звенели,
Как напряженно обострились лица
Под масками цветастыми, как странно
Звучала их клокочущая речь.

А на груди испанской королевы
Уже пылали крупные кораллы,
Чернели, как индейские проклятья.
Невольные дары карибских вод.

…Что было дальше? Новые походы
Колумба. Укрепленья поселенцев,
Обмен, обман, жестокость, униженье
Племен свободных, истребленье их.

Пришел Кортес, нацелил жерла пушек,
Заморские пространства окровавил.
Текут века, но имя генерала
Звучит поныне как синоним зла.

Скорбящие индейские селенья,
Предшественники Лидице, Хатыни,
Здесь кактусы торчат вокруг вигвамов,
Как ржавая колючка лагерей.

Святая инквизиция — праматерь
Грядущих разновидностей гестапо,
Ты зажигала факелы живые
И порождала племена рабов.

О Христофор Колумб, зачем покровы
Сорвал ты с девственного континента?
Зачем пираты, за тобою следом
Пришедшие, терзали эту плоть?

Ах, бедный генуэзец, я недавно
Был в том краю, где под листвой плакучей,
Под безутешной траурною сенью
Лежит твоя могильная плита.

Ты, преданный твоими королями,
Отторгнутый от славы и богатства,
Забытый за ненадобностью всеми
В безвестности скончался, в нищете.

О, что наделал ты, великий странник,
Бессмертный, дерзновенный открыватель,
Взгляни же на плоды своих исканий,
Расчетливый и смелый мореход.

Где племена былые? Что осталось
От старожилов, заселявших эти
Цветущие края, долины, чащи?
Ты продал их, но продал и себя.

Одна лишь песня от всего осталась,
Похожая на скорбное рыданье,
На стон веков… Лишь плакальщицы-волны
О берег бьются, горестно плеща.

О Христофор, ты слышишь эту песню,
Ты истый клад открыл для толстосумов,
Ты путь открыл искателям наживы,
Но проглядел ты главное — любовь.

Ее открыли Рафаэль и Данте,
Шекспир и Моцарт, Пушкин и Чайковский.
Ее воспел в краю моем суровом
И пал в сраженье за нее Махмуд.