Давид Бурлюк: Десятый Октябрь

В могилах спали до Камчатки
Затоптанных ногой насилья.
Но в час с капитализмом схватки…—
Они несутся звездной пылью…

Те в кандалах, на том веревка,
Вкруг шей обвис лунея луч.
Через канал бесмостно ловко
Идут — панель лохматя туч.

· · · · · · · · · · · ·
Из рудников Былой Сибири
Из Нерчинсков и из Тайги —
Десятки тысяч — панегирик,
Вам царской власти палачи!

Вот деспотизмом изрешетен
Янковский в глинистой Чите.
Склонил фельдфебель эполет
И клятву на земной черте…
Здесь гнутся в крендель Декабристы
Их облик древне — романтичен…
Народовольцы машут истово —
Засулич и Фиалки личики.
Как грациозен очерк с Дамской:
К своим кандальникам мужьям
Противу строгости жандармской
На арбах с сеном… между ям.
А вот курчав — блондин Сазонов,
Каляев с бомбою в руке…
О сколько их… во время оно…
Как волны — в прошлого реке.
Что царский трон сегодня смыла
И всех приспешных палачей
С народного убрала тыла
Ценой дыханья и речей!!

Идут перед фронтоном Смольным
Где штык горит красноармейцев
Былых восстаний очерк вольный,
Где много грезило, надеялось.

Оки идут великих тени
Гноил их царский каземат
Топтал жандарм их в исступленьи
Тиранил плетью азиат!..

Под пеленой холодной ночи,
Где змеевидная Нева…
Сияют привидений очи
И гордом взлете голова…
Костры, костры сторожевые…
Их дым в восьмое ноября
А эти призраки святые
Незатемненные парят!..
Петрополь спал, катила воды
В багряных таинствах Нева
Святых старателей свободы
Благославляла синева!..
Всех тех, кто сонмом шел на казни
Расстрел, в темницы, на правеж
Среди которых — первый Разин
В господ свой загонявший нож…

С Великой, вековой удачей
С свершеньем, с попаданьем в цель!..
Рассвет слепой, рассвет незрячий
К ногам домов туманит хмель…

А над столицею через тучи
В рассветной мути — рдяный серп.
Спаявшись с молотом могучим
Эсесесера — Новый герб!

Три дня — Три дня
Без перерыва
Трещал морозно пулемет,
Сверля стекло витрин игриво,
Железо тумб, карниз ворот.

В Кремле засели кавалеры.
Подкладкой белой отличаясь.
Но, сапогом тяжелым двери
Толкнув, берет лихая часть.

Пред Исторический Музеем
Раскрыли пушки жадно пасть…
Иль мы Кремлем не овладеем?!
Иль белогвардии не пасть?!

Как склянки с опиумом, башни
Вокруг Кремля столпились рядом
Всяк очарован их вчерашним
Столетий выспренним нарядом.

По ним сегодня — брызги стали…
Царизма — в хрусте скорлупа.
Тьмы Эдигеевы видали,
Здесь коммунистская толпа!

Летят стрижи во дряхло стены
И образа не защитят!..
И белогвардии смятенье.
И матершина — писк щенят!..

Сопортивленья сломлен стержень.
Вся власть советам!..поперек
И вдоль России самоотверженно
Берется голь за свой урок…

Повсюду жирные буржуи,
Скрепя сердца, жуют Октябрь…
Тот хнычет здесь, тот негодует,
Теня банкетный канделябр!..

Филиппов Николай Димитрич
Остоженки двух этажах
расплывшись, укрепись привычно —
Переживает страх и жах:
К нему кронштатские матросы
Гремя, реквизовав этаж —
Вселились буйно без вопроса:
«Охрана от разбойных краж (?)»
Хозяин с выцветшей улыбкой
По спискам и по ордерам,
Что нужно им, стремится гибко
Доставить всё, стараясь сам!..
А за вечерним сладким чаем
И за шеренгами тортов —
Легендно ведал завсегдатаям
Как с Лениным он был знаком.
— «Страна теперь пролетариату»!
Сказал хитро смеясь Ильич.
— А как же остальному брату?..
Спросил Филиппов, начав спич,
Его перебивает Ленин:
— «Через год в России, как домкрат
Средь праха классов жалкотлени
Быть будет лишь пролетариат»!

В окне Москва напудрив жутью
Бульваров сонных воротник,
Грядущих дней пугаясь сутью,
Купеческий сменяла лик.
Дворянской разгильдяи грубой,
Неравенства зловредный грех —
На тружеников умных клубы,
Прогресса неустанный бег!
А богатеи и богачки,
Сломав брилльянты в узелок
В чужие страны теют скачки,
Удачу метя на мелок…

Молитвы снега с атеизмом…
А Кремль и снег переплелись
И ныне нету строк лиризму,
Свершившееся — фабрик высь!