Борис БЕССОНОВ (Пинчуков): ХАЗАРЫ (Историческая поэма для устного чтения в трех частях )

На шаланде выгребли за синий горизонт,
Только не у Врангеля был мой последний фронт.
Восемь лет я парией скитался по Руси
И шептал затравленно:
"Спаси и пронеси!"
В день святой, родительский
На кладбшде пленен
Двадцать шесть этапов
По дороге в СЛОН.

Снова в рабство обратили Русь поганые хазары.
Эх! Зачем Екатерина их поверила мольбам?
Ведь из Библии известно, как они губили страны,
А она заразу эту за сервиз впустила к нам..
Зря сенаторы читали ей заветы Святослава:
"Иудей России нужен или мертвый, или раб!"
Но премудрая царица хитрости не распознала,
Били упыри на жалость!
Ну а в этом русский слаб.

В тюрьмах слуг тех адовых —
Избавленьем — смерть.
Но назло чекистам сумел я уцелеть.
Подобрал компанию: пять сорвиголов.
Шлепнули охрану и махнули в Соловков.

Утлый челн монашеский
На север правил, в лед.
Долго там искали нас, да кто во льдах найдет?!
А потом Норвегия, Англия, Париж!
Книга, как проклятие. И в кармане шиш.

Книге не поверило левое дерьмо.
Сыпали угрозами за письмом письмо.
Франс, Фейхтвангер, Шоу и Ромен Роллан
Предали анафеме: Клевета! Обман!
Сам иуда Горький написать был рад,
Что в СЛОНе дом отдыха для зэков, райский сад.

Ужас тридцать третьего. Воероссийский стон.
Вся держава русская превратилась в СЛОН,
А евреи кушали фрукты и кишмиш! [41] См., например, воспоминания Л.Я.Гинзбург (матери писателя В.Аксенова) "Крутой маршрут" о том, как им хорошо жилось в эти страшные для России годы: горничные в накрахмаленных чепчиках, фрукты, роскошные дачи в Крыму и т.п. (о том же И.Эренбург "Люди. годы, жизнь").
А евреи ездили в Лондон и Париж!

Вдруг на переправе — смена лошадей!
Сталин полновластным стал владыкой.
Палачей — евреев как, простых людей
Стал бросать в ГУЛАГ:
"Сиди и не чирикай!"

Что тут скажешь? Сталин...
Конечно же палач.
Но вернул иудам часть долгов кровавых.
В лагерях аукнулся им в избах детский плач,-
Стрелял левых также как и правых.

Ну а дальше больше,—
С Гитлером Война.
Сталин защищал от беды державу.
Рассчитались с немцами мы при нем сполна,
И вернули Родине воинскую славу.

В трудный час России
Снова я в строю,
Вновь рискую буйной головою.
Громко ведь не скажешь — Родину люблю!
Что-то в этом чувстве есть такое...

Самому мне странно: русский офицер,
Четырех Георгиев имею,
Как гроза чекистов —
Многим я пример, но помог в войну и не жалею.

Помогал России, а не палачам.
Им на этом свете нет прощенья.
Мир уже не верил сладким их стихам,
Кровь невинных требует отмщенья.

Все вожди кремлевские — банда пауков!
Пожирающих друг друга ради Власти.
Сколько крови пролито в череде веков
Ради этой беспощадной страсти!

И Хрущев иуда
Кровавый был сатрап,
Отказал в могиле мертвому тирану,
Шут застольный! Преданный
И трусливый раб!
Мертвые не имут
Ни хулы, ни сраму.

memento mori!
К ней на склоне лет
Мой дед готовил душу свою строго,
И стоя у могильного порога,
Поведал мне семейный наш завет:
— Служить России!
В этом наша Честь!
Служить ей истово!
Без страха и упрека.
Служить! Не зная времени и срока,
Отвергнув выгоду, тщеславие и месть.
Я ухожу.
Теперь внук, твой черед.
Теперь ты сам ответчик перед Богом.
Не любит он молитв высоким слогом,
Но судит по делам
И дел высоких ждет,—
Из жизни уходил дед тихо, строго,
Не давая воли мукам плоти:
— Гложет,— говорил,— за Вас тревога:
Как легко и пусто Вы живете.
Эта легкость неугодна Богу,
Горек хлеб за этот смертный грех.
Трубят ангелы небесные тревогу
И нечистого я слышу громкий смех,
Наша кровь и наши прегрешенья
Ему радость.
Злобен Сатана.
Только в покаянии спасение,
Только покаянья ждет страна.
— Внучек,— мне шептал,—
Больна Россия!
Вновь вернулись Смуты времена.
Не роняйте руки от бессилия
Когда Наша Родина больна.

Отравили земли, реки, море,
Продали Ваш лес и Вашу нефть.
Неизбывно Геноцида горе,—
Смерть детей и мучеников смерть.

Не по чину нами правит гнида.
Русь живет пока без Головы,
И урок усвоив Геноцида,
Свое право осознайте Вы!

Оснований нет для самомненья,
Затяните туже пояса,
Соберите все рассыпанные эвенья,
Посадите новые леса.