Борис БЕССОНОВ (Пинчуков): ХАЗАРЫ (Историческая поэма для устного чтения в трех частях )

Мы не поймем великой Смуты,
Когда в анализе тех дней
Забудем даже на минуту
Проблему с именем "еврей"!

Нам не уйти от этой темы,—
Осквернена ими земля,
И Соломоновы эмблемы
Орлов сменили у Кремля,
Был ими осквернен Тамбов:
По храмам били из орудий
И из живых колоколов
Отлили памятник
Иуде!

Они пролили море крови
Ради диаспоры идей,—
Стреляли в тех, кто хмурил брови,
Услышав слово — Иудей,
И в тех стреляли, чьи потомки
Могли угрозой стать в веках,—
Для внуков чистили подонки
Страну, повергнутую в прах.

Для новых внуков берегут
Квартиры, дачи, роль в науке,
Писательский нелегкий труд,
Идут в российские поэты,
Громят религии дурман
И издают для нас газеты,
Где правдою зовут обман!
И в этом слаженном их хоре
Истоки Смуты на Руси,
И им на радость наше горе!
И мы для них все Гой еси! [34] Гой — талмудическое прозвище нееврея; Еси (древнеславянский) переводится ках глагол "есть". Обращение: " Гой еси" пришло к нам из глубокой древности, со времен хазар из народных сказок, в которых Гой еси добрый молодец сражается с хазарином-змеевичем. Широко распространено в Русских былинах. Часто употребляется в талмуде. Особенно характерны такие цитаты из талмуда: "Гой пыль на дороге к царству израилеву на земле", или "Убей лучшего Гоя! Ибо без лучших, что будут гои? — Стадо! И спросят они нас, ибо их лучших уже не будет: "Куда нам идти?" И мы скажем, куда им идти. И погоним их к царству Израилеву на Земле Ибо и в царстве Израилевом нужны будут рабы".

И грянуло! Жертвы великие
Принес на алтарь наш народ.
На казни бессудные, дикие
Погнали крестьян и господ.

Среди латышей и острожников
С винтовкой шел русский бедняк.
И верил, что так и положено,
И что иудей ему брат,

Что бьется за жизнь он свободную
Для нас,— неразумных людей!
(Но скалил улыбку голодную
На наши дворцы иудей).

Сегодня все пропито, продано,
Что мы собирали века!
И держится царство "народное"
На лжи и застенках чека.

Золотым назовут этот век
В новом ветхом завете потомки.
Иудей, свой исполнив завет,
От России оставил обломки.

Богоматери эту страну
Посвятил Первозванный когда-то
И в стране этой, как в старину,
Натравили мы брата на брата.

Наши правнуки будут века
Оставаться в России у власти.
Русской жертвенной крови река
Наш залог их грядущего счастья.

Все здоровое русское прочь!
На расстрел, за границу, на дыбу!
И подаст императора дочь
Нам на пасху кошерную рыбу,

А опомнятся русские, — что ж!
Не найдут они путь от Голгофы.
И не выдаст им резника нож
Тайный замысел их катастрофы.

Сталин: — Товарищ Ленин!
Я не могу принять:
Заложников, неоправданные расстрелы...
Троцкого необходимо срочно унять,—
Он кровью пятнает святое дело!

Ленин: — Лукаво прищурился Владимир Ленин
И вместо ответа (текущий момент!)
Почерком, не ведающим сомнений,
Оставил истории таком дакумент:
— Товарищу Троцкому: одобряю и впредь! -
И подвись в мандатах: [36] В ответ на одну из таких жалоб "самый человечный из людей" взял несколько бланков мандатов и написал: "товарищу Троцкому: одобряю и впредь. В.Ульянов". И тут же, при Сталине передал Троцкому. Этог документ неоднократно цитировался Солженициным в его работах
— Владимир Ульянов. —
— Товарищ Сталин, не время жалеть
Белую сволочь и архисмутьянов!

Свердлов: — Без этих расстрелов — не победим!
Их нам простят пролетарские массы, [37] Ешуа Соломон Мовшевич-Свердлов (Я.М.Свердлов) умер через несколько дней после выступления на митинге в Сормове, на котором он был избит рабочим, протестовавшим против красного террора.

Бухарин :— Террор в деревне необходим!

Ленин: — Воюют не люди! Воюют классы!

Троцкий: — Ты, Коба, прости — сер и упрям!
Неужто мы, без расстрелов и страха
Заставим русских изменить их царям
И отдать в наши руки венец Мономаха?
Неужто они добровольно пойдут
В труддагеря и трудармии колонны,
Полюбят злой, подневольный труд,
Привыкнут к тому, что они колонны?