Михаил Херасков - Собрание сочинений

Два воина пошли для промысла въ ночи;
Въ ракитовомъ кусту имъ слышатся ключи,
935 Которы будто бы внутри земли журчали;
Се! кладъ, безцѣнный кладъ! идущiе вскричали;
И съ корнемъ въ мигъ они ракитникъ извлекли,
Потоки чистые мгновенно потекли.
Насытились они, но ключь, что имъ явился,
940 Какъ тонкая змiя между травой извился,
Бѣжалъ, и внутрь земли себѣ находитъ путь.
Но ратники воды успѣли почерпнуть;
Ушелъ потокъ отъ нихъ, водой наполнивъ шлемы,
Несли ее къ Царю, усердны, скромны, нѣмы;
945 Дабы, гдѣ равная снѣдаетъ жажда всѣхъ,
Отъ нужды, ревности не сдѣлалъ кто помѣхъ,
Печальнаго Царя отъ сѣни отторгаютъ,
И воду свѣжую во шлемахъ предлагютъ.
Сей подвигъ тяжкiй вздохъ у ихъ Царя извлекъ,
950 О други! ихъ обнявъ, Монархъ печальный рекъ:
Или вы чаете, что въ семъ пространномъ полѣ,
Вашъ Царь слабѣе всѣхъ и всѣхъ томится болѣ?
Томлюся больше всѣхъ въ нещастливой судьбѣ,
О страждущихъ со мной, томлюсь не о себѣ;
955 Пойдемъ и принесемъ напитокъ сей скорбящимъ,
Нещастнымъ ратникамъ, почти въ гробахъ лежащимъ.
Подарокъ сей для нихъ, не для меня мнѣ милъ….
Пошелъ, и воиновъ скорбящихъ напоилъ.

Умножить бѣдствiя, и зла умножить болѣ
960 Ордынцы лютые зажгли сухое поле;
Клубяся по горамъ огнь бросился въ лѣса,
И горькiй дымъ закрылъ отъ взора небеса;
Россiянъ страждущихъ стремится адъ озлобить!

Коль можно малу вещь великой уподобить:
965 Такiе ужасы народы будутъ зрѣть,
Когда земля начнетъ въ исходъ вѣковъ горѣть;
Тутъ пламень огненный какъ море разлiется,
Онъ поясомъ вокругъ вселенной обвiется;
И цѣпь, держащая въ порядкѣ здѣшнiй свѣтъ,
970 Со звукомъ рушится и въ бездну упадетъ:
Тамъ будетъ прахъ горѣть, возпламенятся рѣки;
Спасенья на земли не сыщутъ человѣки.

Сiе позорище Царь въ духѣ смутномъ зрѣлъ,
Но войскамъ попирать ногами огнь велѣлъ;
975 И море пламенно подъ ними укротилось;
Но кое зрѣлище страдающимъ открылось?
Въ долины огнь ушелъ, къ горамъ склонился дымъ,
И въ страшномъ смерть лицѣ изобразилась имъ;
Земля представилась черна и обнаженна,
980 Дымящися холмы, дуброва обозженна,
Токъ водный какъ смола кипящая бѣжалъ;
Отчаянье въ сердца вонзаетъ имъ кинжалъ.

Монархъ нещастнѣй всѣхъ, но тверже всѣхъ казался;
Лишился онъ всего; примѣръ ему остался!
985 И душу онъ сынамъ отеческу являлъ:
Послѣдню яствы часть съ рабами раздѣлялъ,
Адашевъ, другъ его, трапезы не вкушаетъ,
Отъ имяни его болящихъ посѣщаетъ,
Остатки Царскихъ имъ напитковъ отдаетъ,
990 Но воду мутную съ Монархомъ втайнѣ пьетъ.
Не крылся Iоаннъ подъ черну тѣнь древесну,
Пренебрегая зной и люту казнь небесну,
Томленный жаждою, и въ потѣ, и въ пыли
Въ срединѣ ратниковъ ложился на земли;
995 Послѣднiй пищу бралъ, но первый передъ войскомъ
Являлся духомъ твердъ во подвигѣ геройскомъ.
Но воздухъ день отъ дня надъ ними вкругъ густѣлъ;
Соединиться Царь съ Морозовымъ хотѣлъ,
И вѣсть ему подать велѣлъ о бѣдствахъ скору,
1000 Да пищу воинству пришлетъ съ рѣки въ подпору.
Но тамо настоялъ пловцамъ не меньшiй трудъ;
Тѣ помощи съ земли, тѣ съ водъ подмоги ждутъ;
Тѣхъ бѣдства во степи, тѣхъ волны погребаютъ;
Другъ друга ждутъ къ себѣ, и купно погибаютъ.
1005 Вонзаетъ въ грудь Царю такое бѣдство мечь;
Скрѣпился, и простерь сiю ко войскамъ рѣчь:

О други! онъ вѣщалъ, когда вы шли къ Казани,
Иной мы не могли сулить Россiи дани,
Какъ только за нее животъ нашъ положить;
1010 Возможно ли теперь намъ, жизнью дорожить?
Умремъ! но храбростью позорну смерть прославимъ,
Противу жалъ ея не робку грудь поставимъ;
Пусть наши и враги, на нашъ взирая прахъ,
Рекутъ, что гибли мы, нося мечи въ рукахъ;
1015 И разъярившейся не рабствуя природѣ,
Скончали нашу жизнь не въ праздности, въ походѣ;
Толико славна смерть хоть насъ и поразитъ,
Но прочихъ Россiянъ къ побѣдамъ ободритъ,
Возстанемъ, и пойдемъ! онъ рекъ… Полки возстали,
1020 Какъ томные орлы къ знаменамъ прилетали;
Снимаются шатры, и трубный слышенъ звукъ;
Сiе стремленiе мятежъ нарушилъ вдругъ.

Не уважая словъ, ни слезъ, ни мнѣнiй Царскихъ,
Единый изъ дѣтей отъ Новграда Боярскихъ;
1025 Отъ знояль и трудовъ въ разсудкѣ поврежденъ,
Или отчаяньемъ и нѣгой услажденъ;
Сей ратникъ по полкамъ и страхъ и горесть сѣя,
Помѣшаны глаза, разкрыту грудь имѣя,
Бѣгущiй возопилъ: Куда насъ Царь ведетъ?
1030 Здѣсь голодъ насъ мертвитъ, а тамо язва ждетъ!
Оставили отцевъ, оставили мы домы,
Пришли сюда въ мѣста пустыя, незнакомы;
Лишили небеса и пищи насъ и водъ;
Не явноль Богъ казнитъ за дерзкiй насъ походъ?
1035 Пойдемъ! назадъ пойдемъ!… Онъ рекъ, и возшумѣли.
Развратны юноши подобну мысль имѣли.
Но взоры Царь на нихъ какъ стрѣлы обратилъ,
И волны мятежа сей рѣчью укротилъ:
Не славы мiра я, о юноши! желаю,
1040 Но мстить за Христiянъ усердiемъ пылаю;
Коль вы не ищете торжественныхъ вѣнцевъ,
Спасать не мыслите ни братiй, ни отцевъ,
Нещастные сыны! бѣгите, не трудитесь;
Оставьте копья намъ, и въ домы возвратитесь;
1045 Я вѣрныхъ Россiянъ въ полкахъ моихъ найду,
Не слабыхъ женъ во брань, мужей съ собой веду….
Скончавъ слова, дабы волненью не продлиться,
Велѣлъ ревнительнымъ отъ робкихъ отдѣлиться;
И возопили всѣ: Съ тобою мы идемъ!
1050 За вѣру, за тебя съ охотою умремъ!