Людмила Колодяжная - Пред иконой стоишь со свечою...

Глоток — долька
влаги — до чуда,
только
глоток из сосуда...

Холмы Галилеи
невзрачной,
и вечер, как веер
брачный,

час поздний
праздника-пира...
И позван
Христос с Марией

Пречистою —
с учениками
на чистую
вечерю в Кане...

Но тает
вино в сосудах,
глоток отделяет
от чуда —

горячий
глоток, и только...
Но чудо не спрячешь,
как дольку —

в земном — простора
небесного,
которому
в горнице — тесно,

как шагу
в камнях-утесах,
как влаге
вина в водоносах,

в сосудах,
на вечери брачной...
До чуда —
глоток прозрачный...

Глоток — верная
мера,
глоток — до безмерной
веры...

Преображенья зрел
час, как в ночи свеча,
чтоб каждый луч успел
вспыхнуть от друга-луча,

чтоб каждый луч-штрих
в нишу-жилку попал,
чтоб на иконе затих
чертой, что провел Феофан,

чтоб каждый луч держал
фрески блеск на века,
чтоб каждый луч бежал
пред тенью ученика,

которого Феофан
простер пред Господом ниц
(Иаков, Петр, Иоанн)
так, что овалы лиц

навечно освещены
в Преображенья час —
час ночной тишины,
зреющей, как свеча...

Пустые отринем речи,
те что Господь отверг,
в полночь, в страстной Четверг,
зажжем свечи —

а на столе хлеб, да соль,
а в душе свет, да боль.

Над освещенным млечным
лучом — столом,
в полночь, склонимся рядком,
в час Вечери —

а в душе свет, да боль,
а на столе хлеб, да соль.

И будем молчать о чуде...
Живущий в каждом, Христос
задаст тот же вопрос
тени-иуде —

а на столе хлеб земных бед,
а в душе боль, да свет.

Великой пятницы тропами
Ангел нас проведет
туда, где каждый бредет
на свою высоту-голгофу —

а в душе боль, да свет,
на столе — соль земных бед,

Зажжем полночные свечи
в Четверг страстной...
В горнице, за стеной —
молитвы последние, речи...

А на столе хлеб, да соль,
а в душе свет, да боль.

Сегодня будет одинок
Мой день и светел.
Лишь ветер солнечный у ног,
Лишь ветер.

Я рано, рано выйду в сад,
Готова к чуду.
И вдруг почувствую Твой взгляд
Везде, повсюду.

И я услышу тихий зов
Сквозь шелест крылий,
Сквозь возгласы учеников —
Я здесь, Мария!

От слов Твоих — такая тишь,
И слезы льются...
Но Ты, как облако стоишь,
Нельзя коснуться.

Не наше дело знать сроки и времена...
Но — над Деяньями взгляд твой скл онится,
и ты узнаешь Апостолов имена,
пришедших, взошедших в горницу.

В день, когда облако стало расти,
чтобы встать над горой Елеонской,
до которой — даль субботнего пути,
где вознесся Христос, где погасло солнце.

Где они пребывали: Петр, Иоанн, Андрей,
Филипп и Фома, Варфоломей, Иаков,
Симон Зилот, бывший мытарь Матфей,
Иуда (Иаков брат) и Алфеев Иаков.

И молились в горнице молитвой одной —
вместе с жен ами, приносящими миро,
в час, когда земля, насыщенная виной,
на Божьих стопах уже не тяжелела гирей.

И разлуки с Вечностью уже узнали вкус,
вспоминая ангелов, что в облаке видели,
говоривших: «Вознесшийся от вас Иисус,
таким же образом к вам — приидет...»