Людмила Горобенко: Предназначение

Палящее солнце Аравии, наконец, коснулось алым краем океана, и я смог выйти на палубу яхты. Передо мной в вечернем мареве среди горных отрогов раскинулся древний город Оманского султаната — Низва. Белые четырехугольные дома с плоскими крышами, украшенными квадратными зубчатыми парапетами, утонули в море финиковых пальм. Старинный минарет с небесно-голубым куполом возвышался над Низвой — городом из «Тысячи и одной ночи».

Прошло почти сто лет, как я скитаюсь по свету в поисках врага — первородного вампира, погубившего мой род, всех де Морелей. Я обыскал всю Индию, по поверьям, родину первородных. Исходил ее вдоль и поперек несколько раз, изучил множество местных языков и наречий, выслушал невероятное количество сказок и легенд об этих существах, но ничего, что дало бы мне указание на место, где они могут скрываться, не нашел.

Тогда, отправившись на поиски по всем континентам и странам, я изучил сотни языков, узнал тысячи и тысячи историй и мифов. Я встретился с вампирами со всего света, завел среди них множество знакомств, но никто не мог сказать, где находятся вампиры «разумные», как их когда-то назвал Арман. Если бы мне не довелось видеть первородного своими глазами, и он не принес мне столько горя, то я усомнился бы в его существовании.

Наконец, в одной из восточных стран мне сказали, что в горах Омана живет вампир-мудрец, который знает все. Я решил встретиться с ним. И вот я здесь, чтобы найти тайное прибежище мудреца и узнать, где может скрываться тот таинственный красноглазый упырь, при встрече с которым во мне проявились какие-то странные особенности.

После того, как он убил мою мать, я ощутил неведомую силу, которая вызвала рост клыков и когтей. Я помнил это жуткое ощущение превращения в человекоподобное существо: неуправляемая ярость, желание вцепиться в противника, лишающее воли чувство непобедимой силы и могущества. Я знал, что все это осталось во мне, и помнил каждый миг этого превращения, хотя больше ни разу не испытал его.

Я шел по узким темным улочкам Низвы. Аромат пряностей, густой и многогранный, перебивал другие запахи. Мне не хотелось быть застигнутым врасплох местными гулями, поэтому, полагаясь только на слух, я чутко вслушивался в окружающие звуки.

Я почувствовал его присутствие, как только вошел в очередной узкий проулок. Он двигался почти бесшумно, так, как могут передвигаться только старые вампиры, прожившие несколько веков. Легким призраком мелькал он за моей спиной, не показывая своей тени: луна полным кругом висела на совершенно темном небе, усыпанном мириадами звезд, похожих на маленькие серебряные гвоздики.

Остановившись, я поднял руки в знак мирных намерений. Гуль спрыгнул с крыши и встал передо мной. На вид ему было не больше четырнадцати — пятнадцати лет. Худощавый, высокий. На нем была традиционная арабская одежда: длинная белая рубаха, доходящая почти до щиколоток. На поясе кожаный ремень и широкий кинжал в кривых ножнах, украшенных драгоценными камнями. На голове красовался белый тюрбан с огромным янтарем в центре, который ценится здесь дороже золота.

Приложив руку к груди, я поприветствовал его:

— Мир дому твоему. Меня зовут Мишель де Морель.

— И тебе, чужестранец, благополучия. Фурса саида. Меня зовут Изам-ибн-Хаким, — ответил он на местном диалекте арабского языка и подал мне руку в знак приветствия. — Успешной ли была твоя дорога?

— Вполне, спасибо.

— Что ищет европеец в моей стране?

— Мудрейшего. Я пришел на встречу с ним.

— Аллах, хвала ему, властен над нами. Разве мудрейший должен говорить с иноверцем?

— Разве у мудрости есть национальность и вера? — склонился я в почтительном поклоне.

Я понимал, что по их традиции гость пребывает во власти хозяина и подчиняется ему, и хотя арабы гостеприимны, от него зависит, встречусь я с мудрецом или нет.

— На все воля Аллаха, юноша, — важно ответил гуль. И он имел на это право, так как был старше меня, по крайней мере, лет на триста.

— Мне необходимо узнать о первородных. Помогите мне. Абу-ль-Аля сказал: — «Отдай просящему последнюю монету».

— «Все собранное впрок рассеется по свету», — улыбнулся вампир. — Де Морель, слух о тебе подобен ветру, несущему по пустыне песчаную бурю. Идем, у нас мало времени, к рассвету нужно добраться до вершин Джебель-Ахдара.