Адам Мицкевич - Стихотворения. Поэмы

Где золотой тот век, не ведавший печали,
Когда дарили вы, красавицы, привет
За праздничный наряд, за полевой букет,
И сватом голубя юнцы к вам засылали?

Теперь дешевый век, но дороги вы стали:
Той золото даешь — ей песню пой, поэт!
Той сердце ты сулишь — предложит брак в ответ!
А та богатства ждет — и что ей в мадригале!

Вам, данаиды, вам, о ненасытный род,
Я в песнях изливал всю боль, что сердце жжет,
Все горести души, алкающей в пустыне.

И пусть опять пою в честь ваших глаз и губ, —
Я, нежный, колким стал, я, щедрый, ныне скуп,
Все отдавал я встарь, все, кроме сердца — ныне.

В толпе ровесников я пел любовь, бывало;
В одном встречал восторг, укор и смех в другом:
«Всегда любовь, тоска, ты вечно о своем!
Чтобы поэтом стать — подобных бредней мало.

Ты разумом созрел, и старше сердце стало,
Так что ж оно горит младенческим огнем?
Ужель ты вдохновлен высоким божеством,
Чтоб сердце лишь себя всечасно воспевало?»

Был справедлив упрек! И вслед Урсыну [7] Урсын — второе имя Юлиана Немцевича. {29} 29 Извинение (стр. 77). — Вслед Урсыну… — Имеется в виду Юлиан Урсын Немцевич (1758–1841), писатель и общественный деятель, участник восстания Костюшко, после 1831 г. — эмигрант. Как поэт прославился своими «Историческими песнями», имевшими целью пробудить патриотическое самосознание и укрепить гражданский дух соотечественников. Песни эти высоко ценил К. Ф. Рылеев, видевший в них образец для своих «Дум», а в авторе их — пример поэта-гражданина. я,
Алкея лиру взяв [8] Лира Алкея — по имени славного греческого лирика Алкея, который родился в Митиленах и жил около 604 г. до н. э. , высоким древним строем
Тотчас запел хвалу прославленным героям, —

Но разбежались тут и лучшие друзья.
Тогда, рассвирепев, я лиру бросил в Лету: [9] Лета — река забвения в Элизиуме, из которой пили души умерших, чтобы забыть пережитые на земле страдания; когда, по истечении нескольких веков, они воплощались в иные тела, они снова должны были пить из нее. (Мифология.).
Как видно, слушатель всегда под стать поэту!

Выходим на простор степного океана.
Воз тонет в зелени, как челн в равнине вод,
Меж заводей цветов, в волнах травы плывет,
Минуя острова багряного бурьяна.

Темнеет. Впереди — ни шляха, ни кургана.
Жду путеводных звезд, гляжу на небосвод…
Вон блещет облако, а в нем звезда встает:
То за стальным Днестром маяк у Аккермана.

Как тихо! Постоим. Далеко в стороне
Я слышу журавлей в незримой вышине,
Внемлю, как мотылек в траве цветы колышет,

Как где-то скользкий уж, шурша, в бурьян ползет.
Так ухо звука ждет, что можно бы расслышать
И зов с Литвы… Но в путь! Никто не позовет.

Едва трепещет флаг. В полуденной истоме,
Как перси юные, колышется волна.
Так дева томная, счастливых грез полна,
Проснется, и вздохнет, и вновь отдастся дреме.