Михаил Лермонтов: Боярин Орша

Дочь сладко спит, но не одна;

Припав на грудь ее главой,

С ней царский конюх молодой.

И прогневился царь тогда,

И повелел он без суда

Их вместе в бочку засмолить

И в сине море укатить..."

И быстро на устах раба,

Как будто тайная борьба

В то время совершалась в нем,

Улыбка вспыхнула - потом

Он очи на небо возвел,

Вздохнул и смолк. "Ступай, Сокол!

Махнув дрожащею рукой,

Сказал боярин, - в час иной

Расскажешь сказку до конца

Про оскорбленного отца!"

И по морщинам старика,

Как тени облака, слегка

Промчались тени черных дум,

Встревоженный и быстрый ум

Вблизи предвидел много бед.

Он жил: он знал людей и свет.

Он злом не мог быть удивлен;

Добру ж давно не верил он,

Не верил, только потому,

Что верил некогда всему!

И вспыхнул в нем остаток сил,

Он с ложа мягкого вскочил,

Соболью шубу на плеча

Накинул он - в руке свеча,

И вот, дрожа, идет скорей

К светлице дочери своей.

Ступени лестницы крутой

Под тяжкою его стопой

Скрыпят - и свечка раза два

Из рук не выпала едва.

Он видит, няня в уголке

Сидит на старом сундуке

И спит глубоко, и порой

Во сне качает головой;

На ней, предчувствием объят,

На миг он удержал свой взгляд

И мимо - но послыша стук,

Старуха пробудилась вдруг,

Перекрестилась, и потом

Опять заснула крепким сном,

И, занята своей .мечтой,

Вновь закачала головой.

Стоит боярин у дверей

Светлицы дочери своей,

И чутким ухом он приник

К замку - и думает старик;

"Нет! непорочна дочь моя,

А ты. Сокол, ты раб, змея,

За дерзкий, хитрый свой намек

Получишь гибельный урок!"

Но вдруг... о горе, о позор!

Он слышит тихий разговор!..

1-ы й г о л о с

О! погоди, Арсений мой!

Вчера ты был совсем другой.

День без меня - и миг со мной?..

2-о й г о л о с

Не плачь... утешься! - близок час

И будет мир ничто для нас.

В чужой, но близкой стороне

Мы будем счастливы одне,

И не раба обнимешь ты

Среди полночной темноты.

С тех пор, ты .помнишь, как чернец

Меня привез, и твой отец

Вручил ему свой кошелек,

С тех пор задумчив, одинок,

Тоской по вольности томим,

Но нежным голосом твоим

И блеском ангельских очей

Прикован у тюрьмы моей,

Задумал я свой край ройной :

Навек оставить, но с тобой!..

И скоро я в лесах чужих

Нашел товарищей лихих,

Бесстрашных, твердых, как булат.

Людской закон для них не свят,

Война их рай, а мир их ад.

Я отдал душу им в заклад,

Но ты моя - и я богат!..

И голоса замолкли вдруг.

И слышит Орша тихих звук,

Звук поцелуя...и другой...

Он вспыхнул, дверь толкнул рукой

И исступленный и немой

Предстал пред бледною четой...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Боярин сделал шаг назад,

На дочь он кинул злобный взгляд,

Глаза их встретились - и вмиг

Мучительный, ужасный крик

Раздался, пролетел - и стих.

И тот, кто крик сей услыхал,

Подумал, верно, иль сказал,

Что дважды из груди одной

Не вылетает звук такой.

И тяжко на цветной ковер,

Как труп бездушный с давних пор,

Упало что-то. И на зов

Боярина толпа рабов,

Во всем послушная орда,

Шумя сбежалася тогда,

И без усилий, без борьбы

Схватили юношу рабы.

Нем и недвижим он стоял,

Покуда крепко обвивал

Все члены, как змея, канат;

В них проникал могильный хлад,

И сердце громко билось в нем

Тоской, отчаяньем, стыдом.

Когда ж безумца увели

И шум шагов умолк вдали,

И с ним остался лишь Сокол,

Боярин к двери подошел;

В последний раз в нее взглянул,

Не вздрогнул, даже не вздохнул,

И трижды ключ перевернул

В ее заржавленном замке...

Но... ключ дрожал; в его руке!

Потом он отворил окно:

ВсJ было на небе темно,

А под окном меж диких скал

Днепр беспокойный бушевал.

И в волны ключ от двери той

Он бросил сильною рукой,

И тихо ключ тот роковой

Был принят хладною рекой.

Тогда, решив свою судьбу,

Боярин верному рабу

На волны молча указал.

И тот поклоном отвечал...

И через час уж в. доме том

ВсJ спало снова крепким сном,

И только, не спал в нем один

Его угрюмый властелин.

ГЛАВА II

The rest thou dost already know,

And all my sins, and half my woe,

But talk no more of penitence:

Byron.2

Народ кипит в монастыре;

У врат святых и на дворе

Рабы боярские стоят.

Их копья медные горят,

Их шапки длинные кругом

Опушены густым бобром;

За кушаком блестят у них

Ножны кинжалов дорогих.

Меж них стремянный молодой,