Борис Гребенщиков - Здесь так забавно…

Для многих молодых русских термин «рок-н-ролл» означает нечто волшебное и святое, нечто вроде религии. Это — музыка, которая изменяет чью-то жизнь, а чью-то — спасает.

К тому же, до недавнего времени рок-н-ролл в России воплощал в себе протест. Многие годы он оставался подпольным движением, которому опасно было заявлять о себе в открытую. Я припоминаю своего советского друга, который, стремясь получить разрешение на исполнение песни — «Beatles» — «Норвежский лес» перед своими однокашниками, нагло заявил своему учителю, что это старая песня британских шахтеров.

Борису Гребенщикову также приходилось идти на подобные хитрости, чтобы удовлетворить свою страсть к рок-н-роллу — завоевать на него право, играть его и сочинять самому. Для него рок-н-ролл был и до сих пор остается чудом, видом музыки, хранящим в себе мистическую силу.

В этом контексте «Радио Тишина» также является чудом. Это — победа над долговременной практикой репрессивных сил и над уже давно противостоящими друг другу политическими системами. Он как бы заново возвращает нас к тому, что сделало рок-н-ролл таким важным событием в нашей жизни, только теперь — исторически — через мироощущение русского поэта-исполнителя, который здесь отнюдь не чужой, а один из нас. Тот, кому пришлось ждать так долго, сможет теперь рассказать нам о том, что его волнует.

Я был ошеломлен, познакомившись с песнями Бориса, поскольку неожиданно услышал в них интонации старой английской народной музыки, о которых уже двадцать лет как забыл. С подачи Бориса я стал ходить в фольклорные клубы и обнаружил там массу интересного… Фактически он вернул мне мои собственные корни.

БГ: — К сожалению, десятилетиями у нас неоправданно смотрели на западный рок, как на пример для подражания. А у нас, мол, все примитивно. Негативную роль в этом сыграли и существовавшие у нас в стране заслоны на пути развития советской рок-музыки. Дело вовсе не во мне лично, а в том, что благодаря выходу такой пластинки и даже просто приезду в Соединенные Штаты советского рок-музыканта, переговорам, которые я вел вполне на равных со всемирно признанными западными исполнителями, наша рок-музыка освобождается от унизительного комплекса неполноценности, второсортности.