Борис Гребенщиков - Здесь так забавно…

Мы стояли на плоскости
С переменным углом отраженья,
Наблюдая закон,
Приводящий пейзажи в движенье,
Повторяя слова, лишенные всякого смысла, —
Но без напряженья, без напряженья.

Их несколько здесь —
Измеряющих время звучаньем,
На хороший вопрос
Готовых ответить мычаньем,
И, глядя вокруг, я вижу, что их появленье
Весьма не случайно, весьма не случайно.

Всползает по крыше старик Козлодоев,
Пронырливый, как коростель.
Стремится в окошко старик Козлодоев
К какой-нибудь бабе в постель.

Вот раньше, бывало, гулял Козлодоев,
Глаза его были пусты,
И свистом всех женщин сзывал Козлодоев
Заняться любовью в кусты.

Занятие это любил Козлодоев
И дюжину враз ублажал.
Кумиром народным служил Козлодоев,
И всякий его уважал.

А ныне — а ныне попрятались, суки,
В окошки отдельных квартир.
Ползет Козлодоев; мокры его брюки;
Он стар. Он желает в сортир.

Стоя по стойке «смирно», танцуя в душе брейк-дэнс,
Мечтая, что ты — генерал, мечтая, что ты — экстрасенс,
Зная, что ты — воплощение их вековечной мечты;
Весь мир — одна декорация, —
И вот появляешься ты…

Козлы! Козлы!
Мои слова не особенно вежливы,
Но и не слишком злы.
Я лишь констатирую факт:
Козлы!

В кружке «умелые руки» всё говорят, как есть.
Но кому от этого радость? Кому от этого честь?
Чем более ты скажешь, тем более ты в цене
И в работе мы, как в проруби,
И в постели мы, как на войне…

Козлы! Козлы!
Увязшие в собственной правоте,
Завязанные в узлы.
Я точно такой, только хуже,
И я говорю то, что знаю:
Козлы!

Пока я не стал клевером, пока ты не стала строкой,
Наши тела — меч, в наших душах — покой,
Наше дыхание свято, мы движемся, всех любя.
Но, дай нам силы, Господи,
Мы все подомнем под себя.
Козлы! Козлы!

Мои слова не слишком добры,
Но и не слишком злы.
Я лишь констатирую факт:
Вот идем мы, козлы!

Друзья, давайте все умрем!
К чему нам жизни трепетанье? —
Уж лучше гроба громыханье
И смерти черный водоем!

Друзья, давайте будем жить
И склизских бабочек душить!
Всем остальным дадим по роже:
Ведь жизнь и смерть — одно и тоже.