Михаил Кузмин - Стихотворения

О, завтрак, чок! о, завтрак, чок!
Позолотись зимой, скачок!
Румяных крыльев какая рань!
Луком улыбки уныло рань.
Холодный потик рюмку скрыл,
Иголкой в плечи — росточек крыл.
Апрель январский, Альбер, Альбер,
«Танец стрекоз», арена мер!

Невидимого шум мотора,
За поворотом сердце бьется.
Распирает муза капризную грудь.
В сферу удивленного взора
Алмазный Нью-Йорк берется
И океанский, горный, полевой путь.
Раскидав могильные обломки,
Готова заплакать от весны незнакомка,
Царица, не верящая своему царству,
Но храбро готовая покорить переулок
И поймать золотую пчелу.
Ломаны брови, ломаны руки,
Глаза ломаны.
Пупок то подымается, то опускается…
Жива! Жива! Здравствуй!
Недоверие, смелость,
Желание, робость,
Прелесть перворожденной Евы
Среди австралийских тростников,
Свист уличного мальчишки,
И ласточки, ласточки, ласточки.

Баржи затопили в Кронштадте,
Расстрелян каждый десятый, —
Юрочка, Юрочка мой,
Дай Бог, чтоб Вы были восьмой.

Казармы на затонном взморье,
Прежний, я крикнул бы: «Люди!»
Теперь молюсь в подполье,
Думая о белом чуде.

На улице моторный фонарь
Днем. Свет без лучей
Казался нездешним рассветом.
Будто и теперь, как встарь,
Заблудился Орфей
Между зимой и летом.
Надеждинская стала лужайкой
С загробными анемонами в руке,
А Вы, маленький, идете с Файкой,
Заплетая ногами, вдалеке, вдалеке.
Собака в сумеречном зале
Лает, чтобы Вас не ждали.

Двенадцать — вещее число,
А тридцать — Рубикон:
Оно носителю несло
Подземных звезд закон.

Раскройся, веер, плавно вей,
Пусти все планки в ход.
Животные земли, огней,
И воздуха, и вод.

Стихий четыре: север, юг,
И запад, и восток.
Корою твердой кроет друг
Живительный росток.

Быть может, в щедрые моря
Из лейки нежность лью, —
Возьми ее — она твоя.
Возьми и жизнь мою.

Прикосновенье лунных пальцев…
Вставай, лунатик, в путь-дорогу.
Дорога — чище серебра,
Белеет Ева из ребра,

Произрастают звери, птицы,
Цветы сосут земную грудь.
Все, что свечой в субботу снится,
Ты можешь в небо окунуть.

Закладка. Радуга. Молебен.
Ковчег строгает старый Ной,
И день простой уже не беден —
Играет радостью иной.

В окошко зорю мирозданья
Пронзает школьникам петух.
О, первых почек клейкий дух,
О, раннее в росе свиданье!

  Приземисто краснея, глаз
  Траншеи тускло озаряет.
  Какой неслыханный рассказ
  Глухая пушка повторяет?
  Висит туман янтарево,
  Столбом тускнеет зарево,
  Клокочет в колбе варево,
  Из-за моря нам марево.
    Свары, ссоры,
    Схватки, своры,
    Шпоры, шоры
  И барабан, барабан, барабан…
 А люди тонки и стройны,
 Неколебимы и высоки,
 Как будто стеклами войны
 Стекли бушующие соки.
 Гляди в продольные глаза:
 Не в сером вечере гроза, —
 Блестит каюта на востоке.
Когда вы сидели на кресле, я думал, я думал, я думал:
Зачем этот стан, эти ноги и ребра не могут прижаться,
Зачем не могу я погладить затылок, и плечи, и щеки,
Зачем не измерить, целуя, длину протянувшего тела,
Не вычерпать воду озер, где испуганно «да» рассмеялось?
И в город — начало конца — лазутчики тихо вползали.

Меркурий, Меркурий,
Черных курей зарежем.
Рудокоп с ногами крылатыми,
Рулевой задумчиво-юный,
Ходок по морям и по небу,
Безбородый Никола,
Офеня небесный,
Без брони, без пики архангел,
Шапка есть у тебя невидимка,
Посошок волшебный,
Учишь купцов торговать,
Корабельщиков плавать,
Поэтам нагоняешь сон,
Развязываешь воображенье,
Связываешь несвязуемое,
Изобретать ты учишь,
Выходить из положения,
Отталкиваться от земли
И снова к ней прикасаться.
Покой тебе ненавистен,
Умершим ты даешь мудрость.
В любви ты учишь уловкам,
Ревности, нежности,
Ссорам и примиренью,
Переходам к последней победе.
Ты переменчив, как радуга,
Твой день — посереди недели, —
Катись в любую сторону.
  Серо ивы клонятся,
  Сиро девы клонятся,
  Прошуршала конница
  Шумом бесшумным.
  Ветер узаконится,
  Крылья узаконятся, —
  Веди, бледноколонница,
  К думам бездумным.
Пастух и хранитель серебряных полей,
На горячую маковку молоко пролей!