Вера Меркурьева - Тщета - Собрание стихотворений

Не всё ль равно, не всё равно ли –
Когда любовный кубок пуст –
С кем ведать пытку страстной боли?
Чьих выпить хмель зовущих уст?

Когда не он, не тот, единый,
Чья воля – вечная судьба –
Не всё ль равно – не господина –
Какого взять на миг раба?

Неизбранного одесную
Всё позабудем во хмелю.
Но, обнимая и целуя.
Не скажем никому – люблю.

На Страстном ли том бульваре,
Много митингов подряд,
Милый с милой в нежной паре
Очарованы стоят.

Он – кадет, она – эсэрка.
Он – крахмал и тонный сьют.
А на ней-то – гимнастерка
С красным бантом там и тут.

Милый смотрит милой в глазки,
Шепчет ей – и верит сам:
«Всё безумье старой сказки.
Вечно новой сказки – нам».

Но она ему: «Товарищ,
Слишком разных мы платформ.
Я ловлю ведь дым пожарищ,
Ты же – облако реформ».

И – к Тверской, закрывши ушки.
Но на Дмитровку – кадет.
И печально смотрит Пушкин
Разлученной паре вслед.

Словаки? но, право, это дикция.
Большевики? но ведь это фракция.
Есть только стих – истинная фикция,
Есть только ритм – свободная грация.

Страданье? – хромого ямба оступи.
Иго или благо? ритм перебоями.
Молитва? Ветхий деньми – не просто ли
Классический пример неусвоенный?

Есть – только солнце, света гармония,
Есть – только сердце, такт ударения.
Есть – только жизнь, бессмертия тоника,
Есть – только смерть, цезура во времени.

Под стройный звон лучистых хоров
Глядятся в яхонтовый свод
Цветистых листьев пышный ворох,
Цветные стекла мерклых вод.

Богатый, знатный, гордый город,
Шпилями небо уколов,
Стоит, красуясь, люб и дорог
В закатной славе куполов.

И даже старый, скучный ворон,
Отстав у купола от стай,
Кричит, сокрыв угрюмый норов:
«Хороший храм, красивый край».

Нежный мой, цветик ранний,
Мне ли тебя сломить?
Ядами чарований
Мне ль тебя отравить?

Знаю, ты станешь бледен,
Болен смертельно мной.
Агнец моих обеден,
Мне обреченный – мой.

Знаю, ты взглянешь прямо
В страсти и смерти лик.
Бедный мой, твоя Дама –
Темная Дама Пик.

Как месяц бросит в высоту
Свой золотой ущербный рог –
Приди на тихий мой порог.
Я жду тебя. Я сеть плету
Для рук, для рук твоих и ног.

Взгляну в глаза твои до дна –
И ты ослепнешь ко всему
Не темному, не моему.
И буду я глядеть одна
В твою тоскующую тьму.

Мне – алость юности почать,
Мне – прикоснуться краем губ,
Шепнуть: ты мне сегодня люб,
Тебе принять мою печать,
На белой коже черный струп.

За счастье примешь язвы те,
Моля: тебя, тебя одну.
В моей черте, в моем плену,
Как месяц станет в высоте,
Так нежный канет в глубину.

Несносный день с его ворчливым лепетом
Прошел, как дождь, смывая и дробя.
И я к тебе иду с холодным трепетом,
Иду в ночи пытать и звать тебя.

Прошли, как день, все месяца забвения –
Под ярым солнцем робкие снега.
И ты в тоске высокого давления,
И ты в реке, залившей берега.

Святые звезды смотрят безучастными
Очами на земную темноту,
Они, как ты, не ведают, что страстными
Ночами сердце гаснет на лету.

Дай мне твое, дай сердце Неизбежности,
Пока оно рудой не истекло –
Чтоб сжала я, с безжалостною нежностью,
Его в руках, как хрупкое стекло.

Над головой голубое небо.
Под ногами зеленая земля.
После дождя как пахнут тополя.
– Хлеба, сухого черного хлеба. –

Руки мои наконец в покое,
Нежных пальцев неволить не хочу.
– Труд не по силе, груз не по плечу. –
Мне наклониться срезать левкои.

Стих мой послушен, милый мой дорог,
День мой долог и край мой – рай земной.
– Голод летом, голод, холод зимой. –
Боже, Москва моя – мертвый город.