Василе Александри - Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница

Где там! Руку лишь протянешь, вдруг из двери — весь собор:
Дядя, тетя, сват, кузина — родственников полон двор!
Тотчас голову склоняешь и смиренно смотришь вбок…
Для любви на этом свете ныне есть ли уголок?
Словно мумии, на стульях все сидят, оцепенели,
И мои, как камень, пальцы шевелятся еле-еле.
Пустишь дым, пересчитаешь даже волосы в усах,
Да блеснешь, пожалуй, знаньем в кулинарных чудесах.

Жизнь такая надоела… Мы не пьем из этой чаши.
Но кругом — такая мерзость, и дела и мысли наши.
Из-за жалкого инстинкта царь вселенной слезы льет!
Ведь и птицами владеет это чувство дважды в год!
В нас другой живет хозяин, — вдохновляет нас мечтами,
Восхищается, смеется, шепчет нашими устами.
Жизнь людская вся похожа на речное волнованье,
Ни конца ей, ни начала: Демиург — реки названье.
Иль не чуете, безумцы, что любовь у вас — чужая?
Иль не чуете, что чудом предстает вам дрянь любая?
Что любви инстинкт от века вам для нужд природы дан?
Что лишь ненависть взрастает из посеянных семян?
Ваши дети будут плакать, хоть смеетесь вы сейчас,
В том вина любви, что Каин в этом мире не угас!
О театр марионеток!.. Гул бессмысленнейших слов!
Всяким шуткам, анекдотам вторят на сто голосов!
Попугаи без рассудка!.. Повторяют, как актер,
Громко, сами пред собою, что твердилось с давних пор.
И еще твердиться будет веки вечные, пока
Не угаснет солнце в бездне и забудут про века.
В час, когда луна крадется в темных тучах над пустыней,
С миром дум своих унылых ты ль поспеешь за богиней?
Можешь ты, бредя бульваром, гололедицей одетым,
Заглянуть в чужие окна с ослепительным их светом, —
Средь бездельников заядлых ты приметишь дорогую,
Как она улыбки сыплет всем подряд напропалую.
А кругом и шелест шелка, и бряцанье звонких шпор.
Франтам с усиками глазки строят женщины в упор.
Не смешно ли с нежным чувством замерзать перед парадным,
Коль она полна восторгом перед вралем заурядным?
Как любить ее по-детски и упрямо рваться к цели,
Коль она непостоянна, словно непогодь в апреле?
Стоит ли терять рассудок? Не покажется ли плоским
Ею всею восхищаться, словно мрамором паросским
Иль картиною Корреджо, красотой его мадонн,
Если ветрена особа, холодна!.. Да ты смешон!
Да, и я мечтал когда-то о возлюбленной, о милой…
На меня б она смотрела, лишь задумаюсь, унылый,
Я бы знал, она бы знала, что любить не перестану,
Было б счастье бедной жизни впору всякому роману.
Но теперь не жду я счастья. Где блаженство есть такое?
Хоть звучит все та же песня о несбыточном покое…
Но разбиты инструменты, и оркестр, увы, молчит.
Песня прежняя лишь редко, как ручей во тьме, журчит.
Лишь порой блеснет зарница, черной теменью объята,
Как из Carmen Saeculare [58] Песнь века (лат.). петь и я мечтал когда-то…
Незаконченная песня холодна теперь, сурова.
Свист, порывистые вопли — все в ней дико, звук и слово.
Громоздятся хаотично, распадаясь, нарастая,
В голове бушует ветер, голова горит пустая…
Где прозрачные страницы, что писала жизнь сама?
Лира? — Вдребезги разбита… Музыкант сошел с ума.

Есть библейское преданье про Самсона и Далилу,
Что во сне его остригла, отняла былую силу.
И враги его связали, после выкололи вежды, —
Вот какую злую душу прячут женские одежды!
Пылкий юноша, мечтая, ты бежишь за нежной феей,
А луна, как щит округлый, золотится над аллеей,
Разукрашивает зелень сетью пятен и полос…
Знай, что женщин ум короток не в пример длине волос.
Опьянен ты негой ночи, феерическими снами, —
Но они — в тебе , и только… Обратись-ка лучше к даме:
Дама тотчас защебечет про воланы, ленты, моды, —
А твое-то сердце бьется вдохновенным ритмом оды!
Если девушка головку на плечо твое склонила,
Положись на свой рассудок, вспомни, кем была Далила.

Спору нет, она красива… Так младенчески чиста!
Засмеется — и две ямки появляются у рта,
Улыбнется — и на щечках слева ямочка и справа,
Ямки всюду — и на пальцах, и у каждого сустава.
Не худа и не дебела, да и ростом в самый раз, —
Можно думать, что нарочно для объятий родилась.
Ей под стать любая фраза, и безделье, и занятье,
Как и всем другим красивым, ей идет любое платье.
Речь ее всегда приятна, и молчанье иногда.
Словно песню вспоминая, лень природную балуя,
Говорит: «Уйди отсюда!», понимай: «Иди сюда!»
Ходит томно, полускромно, словно жаждет поцелуя…
Вот на цыпочки привстала, губы губками достала —
И в тебя проникла тайна… И тепло и чудно стало —
Это чары поцелуя, сила женственной души!..
О как были бы с желанной дни и ночи хороши!..
За ее румянец томный ты в восторге жизнь отдашь…
Прихотница королева, с королевой юный паж…
А в глаза ее заглянешь, и покажется в тот миг, —
Цену жизни, цену смерти ты воистину постиг.
И, отравлен болью сладкой, очарован мукой нежной,
Подчиняешь ей единой вольных мыслей мир безбрежный.
Влажный взор ее припомнив, поклянешься, что из пены
Не прекрасней засияли очи Анадиомены [59] Анадиомена — одно из прозвищ богини красоты Венеры, указывающее на ее происхождение из морских волн. .
В забытьи, где дремлет хаос, как ни мчались бы часы,
С каждым часом все желанней для тебя ее красы.