Юрий Кузнецов - Стихотворения и поэмы

И Бог-Отец, созерцая Христа, восхотел
Суть испытать человека на крайний предел.
Знал Бог-Отец, что такое желанье сурово:
Суть как бы есть, оставаясь без Духа Святого.
Веяньем Духа в пустыню Христа перенёс
Как человека… Постился в пустыне Христос
Сорок лазоревых дней и взалкал поневоле.
Дьявол учуял победу, а может, и боле.
«Он человек, — проницательно дьявол изрёк, —
Он как бы есть, только это ему невдомёк».
И подступил со смиреньем великой гордыни,
Малым перстом указуя на камень пустыни:
— Видишь тот камень? Быть может, то камень судеб.
Ежели ты Божий Сын, преврати его в хлеб…—
Много веков предоставленный ветру и зною,
Камень лежал. Но Христос покачал головою,
Хоть и не ведал ещё, человеческий сын,
С кем он остался в пустыне один на один.
— Это по силам, — сказал он, взирая на небо, —
И человеку. Но вкуса не будет у хлеба.
Верно, не хлебом единым живёт человек,
Но Божьим словом, как сказано свыше навек…—
Это реченье сияло, как злато на сини.
Дьявол смутился. Шакал показался в пустыне.
Дьявол подумал. Взял камень и в хлеб превратил.
Бросил шакалу. Понюхал шакал и завыл.
И, усмехнувшись грядущему вою и ору,
Дьявол Христа перенёс на высокую гору.
И во мгновение ока раскрыл перед ним
Царства земные, и синюю славу, и дым,
Грёзы искусства, мёд знанья, величие власти,
Битвы, и торги, и женские чары, и страсти…
Смех и рыданья сливались в сияющий гул.
Даже Христос не заметил, как дьявол мигнул.
Всё провалилось. Но в воздухе дым ещё плавал.
— Всё это будет твоё, — прошептал ему дьявол, —
Коли поклонишься мне до последних глубин…—
И, догадавшись, что в мире он как бы один,
Молвил Христос: — Отойди, сатана! — И направил
Праведный взор в небеса, и от века добавил:
— Ибо доверено Господу Богу служить
И поклоняться Ему, и по совести жить…—
Это реченье сияло, как снег на вершине.
И отступил сатана, но скрепился в гордыне.
И перенёс он Христа на ветру, яко дым,
В город забвенья и славы — Иерусалим.
Там опустил он Христа и лукаво и прямо
На ускользающий выступ великого храма.
И прошипел он Христу, как змея во плоти:
— Ежели ты Божий Сын, сделай шаг и лети! —
И догадался Христос, и ответствовал строго:
— Не искушай, как написано, Господа Бога!..—
Он догадался, что трижды до самых глубин
Был искушён — и тогда в нём воскрес Божий Сын.
Высь полыхнула — и съёжился дьявол со страхом.
Твердь громыхнула — и дьявол рассыпался прахом.
Призрачный голос из праха услышал Христос.
Дьявол вещал. Но слова его ветер унёс.
Долго об этом гремели небесные хоры,
И отзывались земные долины и горы.

Радость горит. Угорелая жизнь весела.
Как златоцвет, Галилейская Кана цвела.
То не горох городецкий по дому катался,
То не калёный орех по столу рассыпался, —
То собирался на свадьбу жених золотой.
То не волна разбивалась о берег крутой,
То не плакучая ива склонялась, рыдая, —
То собиралась на выход краса молодая.
Званый Христос на горячую свадьбу пришёл,
Гостю почёт! И его усадили за стол.
Тихая матерь Мария сидела с ним рядом
И озаряла гостей то улыбкой, то взглядом.
Свадьба шумела, как битва в святых облаках.
Только вина не хватило в худых бурдюках.
Гости водили глазами уныло и чинно.
Глянул Христос и заметил два облых кувшина.
Бледные слуги стояли, как лес молодой.
Он подозвал: — Наполняйте сосуды водой! —
Служба молчала, дрожа, словно лист пред травою.
Он повторил: — Наполняйте сосуды водою! —
И на пустые кувшины рукой указал.
Матерь примолвила: — Делайте, как Он сказал! —
Слуги послушались… Не было радости краше
Видеть, как подняли гости тяжёлые чаши.
Старший отведал и крякнул: — Вот это вино!
В старой крови, как огонь, заиграло оно.
— Чудо! — воскликнули гости. Воистину чудо:
Сколько ни пили, полны были оба сосуда…—
Был я на свадьбе незримо, и пил я вино.
В буйной крови и доныне играет оно.
Громко поют и рыдают народные хоры,
И отзываются эхом долины и горы.

Старый колодец, как око замшелых времён,
Глухо зиял на границе враждебных племён.
Молча и злобно соседи друг друга встречали
Подле колодца — и общую воду черпали.
С севера мохом угрюмо колодец оброс,
С юга его озарил сном и духом Христос.
Верных людей в ближний город отправив за хлебом,
Он отдыхал на песке под лазоревым небом.
Тут самарянка пришла и воды набрала.
Он попросил, чтоб напиться Ему подала.
Посеребрились сухие глаза северянки:
— Как иудей просит пить у меня, самарянки?
— Если б ты знала Дар Божий и знала Того,
Кто тебя просит, сама бы просила Его.
Он бы живой дал воды, чтоб душа заиграла…
— Этот колодец глубок, — самарянка сказала, —
А у тебя, кроме помысла, нет ничего,
Чем зачерпнул бы хоть малой воды из него! —
Он самарянке ответил светло и сурово:
— Пьющие воду сию будут пить её снова.
Пьющие воду Мою утолятся навек.
Влагой Моей будет свят на земле человек,
Ибо она превратится в источник, откуда
Вечная жизнь истекает, как Божие чудо.
Ты погребла как мертвец своих первых мужей,
Тот, с кем живешь ты сейчас, не намного живей.—
И самарянка сказала: — Я сохну и стражду!
Верю в Тебя. Ты Христос. Утоли мою жажду,
Неутолимую жажду вины и беды.
Дай мне испить, дай пригубить мне этой воды!..—
Встал у колодца Христос, как высокая мера,
И произнёс: — Да поклонит Меня твоя вера. —
И наклонился под игом добра и любви,
И устремил в глубь колодца Он руки свои,
И опустила две молнии Божия милость,
И зачерпнула воды, и вода задымилась…
И самарянке Он подал пригоршню воды.
— Пей! — произнёс. — Если веришь, не будет беды!..—
Ученики возвратились из города с хлебом,
Молча стояли они под лазоревым небом.
А самарянка пила из ладоней Христа,
Светлые капли роняя, как жемчуг с куста.
Благоухала пустыня полынью и хлебом,
А самарянка пила под лазоревым небом.
Тихо пила, и Свят Дух ей лицо овевал.
Каждый глоток в её горле прозрачном сиял.
Не узнавала себя самарянка простая.
— Женщина! — молвил Христос. — Ты отныне святая… —
Северный ветер дыханье разлуки принёс,
И на прощанье сказал самарянке Христос:
— Тот, кто поверит в Меня, да исполнится светом!
Ты возвращайся и людям поведай об этом…—
С вестью она возвратилась… И духом и сном
Люди к колодцу валили несметным числом.
Все, кто поверил в Христа, пили воду святую.
Те, кто не верил в Него, пили воду простую.