Наум Коржавин - На скосе века

И это понимали вы подчас.
Но вам казалось, я похож на вас,

Поскольку от любви не защищён,
А это значит — мужества лишён.

И шли в объятья подлинных мужчин,
И снова оставался я один.

Век мужества! Дела пошли всерьёз.
И трудно я своё сквозь жизнь пронёс.

И вот я жив… Но словно нет в живых
Мужчин бывалых ваших роковых.

Их рок поблёк, сегодня рок иной.
Всё чаще вы, грустя, гордитесь мной.

А впрочем, что же — суета, дела…
Виню вас? Нет. Но просто жизнь прошла.

Себя виню… Понятно мне давно,
Что снизу вверх на вас смотреть грешно.

О, этот взгляд! Он вам и дал пропасть.
Я верю, как в маяк, в мужскую власть.

Но лишь найдёт, и вновь — пусть это грех,
Смотрю на вас, как прежде, — снизу вверх.

И униженья сердцу в этом нет…
Я знаю — вы и впрямь легки, как свет.

Я знаю, это так — я вновь богат…
Но снова память гасит этот взгляд.

И потухает взгляд, хоть, может, он
Теперь вам вовсе не был бы смешон.

Освободите женщину от мук.
И от забот, что сушат, — их немало.
И от страстей, что превращают вдруг
В рабыню ту, что всех сама пленяла.

А потому — от выбора судьбы
(Не вышло так? — Что ж!.. Можно жить иначе…),
От тяжести бессмысленной борьбы
И щедрости хмельной самоотдачи,

От обаянья смелости, с какой
Она себя, рискуя счастьем, тратит…
Какая смелость может быть у той,
Что всё равно за смелость не заплатит?

Откуда трепет в ней возьмётся вдруг?
Какою силой в бездну нас потянет?
Освободите женщину от мук.
И от судьбы. И женщины — не станет.

Вошли и сели за столом,
Им грош цена, но мы не пьём.
Веселье наше вмиг скосило.
Юнцы, молодчики, шпана,
Тут знают все: им грош цена.
Но все молчат: за ними — сила.

Какая сила, в чём она?
Я ж говорю: им грош цена.
Да, видно, жизнь подобна бреду.
Пусть презираем мы таких,
Но всё ж мы думаем о них,
А это тоже — их победа.

Они уселись и сидят.
Хоть знают, как на них глядят
Вокруг и всюду все другие.
Их очень много стало вдруг.
Они средь муз и средь наук,
Везде, где бьётся мысль России.

Они бездарны, как беда.
Зато уверенны всегда,
Несут бездарность, словно знамя.
У нас в идеях разнобой,
Они ж всегда верны одной —
Простой и ясной: править нами.

Языки романской группы,
Юность древняя Земли!
Ставить памятник вам глупо —
Вы со сцены не сошли.
И пускай в быту правительств
И учёных знатоков
Нынче в моде деловитость
Всяких новых языков, —
Будут люди обращаться
К вам и дальше — вновь и вновь.
Вы и самых чуждых наций
Втайне гордость и любовь.

Есть в вас с самого начала
То, что нужно всем другим —
То, пред чем склонились галлы,
Разгромив уставший Рим, —
Нечто самое такое,
Без чего вокруг темно.
Что навек с мечтой людскою
В звуке слова сплетено.
Отзвук вечной литургии,
Гармоничность без прикрас.
Здесь, в Молдавии, впервые
Поражает это нас.

И смущён ты чем-то вроде,
И чудно тебе сперва
Слышать в сельском обиходе
Вдруг учёные слова.
Но, войдя во всё охотно,
Понимаешь суть основ, —
Этот первый,
       обиходный,
Древний смысл высоких слов.

Неужели всё так грустно
И навек уйдут с Земли
Ясность мысли, ясность чувства,
Всё, что вы в себе несли, —

Звучность памяти и чести,
Благородство не на час?..
Лучше сгинуть с вами вместе,
Чем на свете жить без вас!

Пусть звучит всё это глупо, —
Не хочу, чтоб вы прошли,
Языки романской группы,
Мудрость нежная Земли.

В Кишинёве снег в апреле,
Неожиданный для всех…
Вы чего, Господь, хотели,
Насылая этот снег?

Он от Вас весь день слетает,
Сыплет с серых облаков,
Неприятно охлаждает
Тёплый город Кишинёв.

И пускай он тут же тает,
Он сгущает серость дня…
Чем, конечно, угнетает
Всех на свете
       и — меня.

Очень странно видеть это —
Снег без счастья, без игры, —
После солнца, после лета,
После света и жары.