Владимир Пяст - Собрание стихотворений

Поцелую березу родную мою;
Облетевшими листьями стань обовью;
Отряхну и вдохну с кипариса хв о ю;
Запою!..

Присядем на дерен, что зелень
И свеж, был прошедшей весною,
И, рады последнему зною,
Осеннее счастье разделим…

Поймем, что не нужен и странен
Быль облик вчерашней тревоги,
Что мы не бывали как боги,
Но Бога найдем и достанем.

Увидим, что прост и закончен
Черед омраченья и света,
И с листьев такого же цвета
Притворщицу бабочку сгоним…

Вновь вдыхаю запах сладкий
Свежепавшего листа,
И в родимые места
Вновь спешу, таясь, украдкой.

Те же замкнутые дали
Серых туч пролили дождь.
Очертанья тех же рощ
Предо мной приветно встали.

И по-прежнему тоска
Улеглась – и безмятежно.
Точно чья-то – нежно, нежно –
Руку тронула рука.

И опять вступаю я
В эту сумрачную осень
Все живым, как этих сосен
Все зеленая семья.

Осеребренных трав густые завитки
Стезю мою каймят парчою пышной.
Иду по ней скользя. Шаги мои легки.
Отторгнут ими хруст и шелест еле слышный.

И серебро пестрить кой-где опалый лист,
Во влажной бахроме, как сделанный из воска, —
То свернутый трубой, то сломанный, то плоский.
А воздух солнечный — морозен в иглист.

Вобрало озеро все золото лучей,
И кинуло в глаза слепящими снопами.
Я пробовала лед дрожащими стопами,
И отраженный звук был чище и звончей…

Ночь бледнеет знакомой кудесницею
Детских снов.
Я прошла развалившейся лестницею
Пять шагов.

Коростель – без движения, всхлипывая
В поле льна.
Ровный отблеск на сетчатость липовую
Льет луна.

Я в аллее. Ботинкой измоченною
Пыль слежу.
Перед каждою купою всклоченною
Вся дрожу.

Старой жутью, тревожно волнующею,
Вдруг пахнет.
И к лицу кто-то влажно целующую
Ветку гнет.

Путь не долог. Вот тень эта матовая –
Там забор.
О, все так же дыханье захватывает
– До сих пор!

Воздух влажной полон истомой,
Песня жниц стоит вдалеке.
Я прошелся вдоль по реке,
И на холм взбираюсь знакомый.

Здесь, на этом мшистом холму,
Я в блаженстве чистом прилягу, —
Буду слушать тихую влагу,
И травы шептанье пойму.

Все вокруг сверкнет, заблестит;
Защекочет мягкое ложе;
Ароматы Августа множа,
Желтый лист спадать зачастит.

И пока меня не прогонит,
Вдруг родясь из неги, гроза,
Я раскрою жадно глаза,
В них полудня чара затонет.

Я из снов и слов красоты
Воссоздам лицо херувима,
И, поймав, что в нем уловимо,
Улыбнусь, шепча: это — ты.

О, березы, родные березы
Вкруг барсучьей норы.
Вы свидетели чистой поры.
Вы видали улыбки и слезы.
О, березы
Вкруг барсучьей норы.

Я сходил с невысокой горы,
Той, где призрак Эдгара;
Целовал разрушенье коры,
Что в волненье невинной игры
Совершила влюбленная пара;
И склонялся мне призрак Эдгара.

О, невинности робкая чара!
О, богиня немеющих мест!
Сколько раз проходил я окрест —
Ярким днем, при сверкании звезд, —
Не боясь оскудения дара,
Оскудения сна этих мест.

И в последний к заветным приезд,
В дни, когда бушевавшие грозы
С корнем вырвали все не от прозы,
Я свой поднял завещанный крест
Близко мест,
Где цвели вы — когда-то! — березы.